Деревянная книга

Юноша и в самом деле почувствовал, как все вокруг всколыхнулось и поплыло. Он схватился за край стола, чтобы удержаться. Водки прежде не пил никогда, и теперь с некоторым изумлением отметил, что появившаяся в теле необыкновенная легкость совершенно не соответствует повиновению тела. Какое-то время он стоял, покачиваясь, а все предметы вокруг кружились, как в хороводе. Сейчас он упадет! Уже не разбирая слов юной казачки, он почувствовал сбоку ее округлое плечо, а потом крепкая, привыкшая к сельскому труду рука девушки обвила его стан и почти перетащила отяжелевшее тело горе-ухажера на чистую половину и уложила на постель с воздушной периной. Маша расстегнула его косоворотку и стала нежно гладить и целовать шею, грудь, лицо и глаза. Юра блаженно улыбался и что-то бормотал, но сознание предательски покидало его, и последнее, что услышал, была эта фраза: «Эх, не казак вы, Юрий Петрович!»

Миролюбов затянулся так глубоко, что закашлялся.

– Юра, почему ты не ложишься? Поздно уже, – сонным голосом спросила по-французски из спальни жена.

– Спи, Галечка, я скоро… – отозвался Миролюбов.

Поднявшись, он заварил себе еще чашечку кофе.

На сердце чуть потеплело. Все-таки через много лет и испытаний на далекой чужбине, после первого неудачного брака нашлась женщина, которая смогла оценить его по достоинству. Маленькая Галичка! – так он по-русски называл Жанну.

Сколько пришлось натерпеться унижений и оскорблений… И вновь невольные слезы жалости и сострадания к себе выступили в уголках глаз. Все, довольно! Юрий Петрович утер лицо. Отныне он обладатель богатой коллекции картин и уникальной библиотеки Изенбека, и сам теперь будет решать, узнают ли люди вообще о существовании дощечек или нет. Это чувство окрыляло. Кем был Юрий Петрович Миролюбов до этого? Химик без образования? Поэт-любитель? А теперь в его руках бесценные свидетельства о прошлом древних русов, да разве только их? Переворачивается представление об истории многих европейских и азиатских государств. С чем можно сравнить то, чем он сейчас обладает? С «Историей» Геродота? С Библией? С Махабхаратой? Дощечки Изенбека теперь будут его по праву! Почти десять лет он корпел над их переписыванием! Пришлось также изрядно потрудиться, чтобы укрепить их. По всем правилам он сначала пропитал дощечки скипидаром, затем, когда высохли, смазал десятипроцентным раствором ацетата алюминия, а потом – жидким стеклом, которое впрыскивал внутрь трухлявой древесины. От этого дощечки стали тяжелее, но держались прочно.

Большую часть удалось скопировать, но не все. Часть дощечек осталась нетронутой, до них очередь не дошла. Он женился, появились семейные заботы, да и Изенбек стал невыносим: нервный, резкий. Последние годы они почти совсем не работали. Теперь он сможет заняться дощечками не спеша и основательно. Миролюбов снова закурил и остановился в задумчивости у окна, пуская струи дыма в темноту. Мысли продолжали вертеться вокруг наследства и дощечек.

Что же он станет делать? Пригласит кого-то в помощники, чтобы вместе работать дальше? Не очень хочется. Да и тайна откроется. Они с Изенбеком уговорились железно молчать, пока не будет закончена вся дешифровка, и лишь затем представить дощечки пред очи общественности. Нет, в этом деле никому доверять нельзя! Придется продолжать работу самому. Пусть я не имею исторического и филологического образования, но ведь Изенбек тоже не являлся профессионалом. За годы упорных трудов мы многому научились, занялись самообразованием. К тому же я не пью, не рисую, большую часть времени нахожусь дома, ничто отвлекать не будет. Придет время, и я сам явлю миру тексты, переведенные мною, а не каким-то университетским сухарем.

Воображение услужливо представляло картины будущего триумфа, одну лучше другой. Может быть, увенчают званием доктора наук и выдадут престижную премию…

Радужные видения разом оборвались неожиданной догадкой, вмиг свергнув Юрия Петровича с мысленно воздвигнутого пьедестала. «Дощьки» придется отдать, рано или поздно! Как только узнают об их существовании, начнут «давить», требовать: нашел-то реликвии и привез Изенбек, скажут, – историческое достояние. Даже если не отнимут сразу, все равно «специалисты» ополчатся на него, станут тыкать в неточности перевода, обвинять в дилетантстве, уж это они умеют! Какой-нибудь профессор филологии так распишет…

Неприятная мысль продолжала внутри свое холодное поползновение. Тогда кем окажется он, Юрий Петрович Миролюбов? Человеком, который где-то в чем-то помогал Изенбеку? Где, в каком ряду будет стоять его имя в истории, к которой он прикоснулся так близко? Никто и никогда не оценит его трудов, потраченных дней и ночей – буква за буквой, слово за словом, которое еще надо вычленить из сплошного текста, ведь одна буква порой меняет весь смысл! А его просто «ототрут» в сторону, и все лавры достанутся какому-нибудь буквоеду со степенями.