Деревянная книга

Светозар ненадолго задержался возле мужиков, разговаривая с худым, как жердь, юношей с нездоровым румянцем на щеках.

– Приходи завтра, – сказал ему Светозар, – вон туда, на берег Волхова, я полечу тебя…

В телеге Нечая они поехали в город.

– У брата моего дочка больная, чахнет, как былиночка.

И в церковь водили, окрестили, и водой свяченой поили, и священник молитву читал, а все по-прежнему. Поможешь, Светозар-батюшка? – заискивающе заглядывал в очи возница.

– Поглядим, Нечай, почто раньше времени загадывать…

– Брат мой в плотницком деле умелец большой, – хвалился по дороге Нечай. – Топор у него в руках прямо поет, и такие чудеса из дерева выделывает! Как сподручнее терем поставить, куда каким оконцем светелку вывести, как двор обустроить, чтоб все под рукой было – все брательник знает, во всей округе лучшего мастера не сыскать. Сперва он сам работал, а теперь у него одних подмастерьев полдюжины, им многое поручает, а сам только самую тонкую работу делает. И строит не кому попади, а купцам да боярам, самому князю светлейшему терем помогал возводить! – с оттенком великой почтительности поднял палец вверх возница.

– А ты что же? – спросил Светозар.

– А я неспособный. Брат говорит, блажь во мне сидит. Вот купил мне коня да телегу, дай бог ему здоровья, теперь купцам товары вожу. Мне одному много не надо.

– А что ж семью не завел, годы-то уже за середину перевалили?

– Вольный я, сам себе приказчик, еду, куда хочу, что надумаю, то и делаю. А баба, дети – обуза только… Ну вот, приехали! – и он остановил лошадь.

Нечай не лгал. Дом брата оказался настоящим теремом, с подклетью и высоко вознесенными светелками. Срублен он был добротно, украшен резными наличниками. Нечай долго стучал в высокие глухие ворота, пока не подошел кто-то из работников и после выяснения, кто приехал, открыл, наконец, затворы. Телега вкатилась на широкий двор, встреченная лаем нескольких собак.

На крыльцо вышла дородная женщина со строгим нахмуренным лицом. Светлый платок только оттенял черные брови и карие глаза, с некоторым недовольством взглянувшие на просто одетого босоногого незнакомца, а потом на Нечая, как бы спрашивая: «Кого привез без моего ведома?»

Возница, накрутив вожжи на выступающий колышек, проворно соскочил с телеги, взбежал на крыльцо и о чем-то стал горячо говорить вполголоса. Пока он убеждал, лицо хозяйки несколько раз менялось: оно то становилось суровым, то освещалось лучиком надежды, но более всего выражало опасение и даже страх: привечать в своем доме некрещеного, а тем паче волхва, опасно. Но желание помочь дочери…

– Добрая хозяюшка, – прервал ее сомнения Светозар, – не беспокойся обо мне понапрасну. Я человек простой, в теремах жить непривычный, ежели дозволишь, заночую на сеновале, там сподручнее и вольнее…

У хозяйки, видимо, несколько отлегло от сердца, и она велела девушке, помогавшей по дому, накрыть для приехавших стол под навесом. Светозар сел на лаву, а Нечай пошел куда-то в дальний конец двора побеседовать со знакомым конюхом.

В это время с крыльца медленно сошла девочка лет пяти. Может, она была старше, но выглядела так, потому что была худенькой и бледной до прозрачности. Несмотря на теплую, даже жаркую погоду, одета она была так, будто на дворе стояла глубокая осень.

Светозар подозвал ее, вытащил горсть лесных орехов:

– Это тебе белочка передала!

Девочка несмело взяла, попробовала раскусить орех, но не смогла. Ее больше привлек посох Светозара, и она стала водить пальчиком по его темной гладкой поверхности, разглядывая рукоять-ящера.

Волхв поглядел в ее глаза, провел рукой по позвоночнику, погладил по головке. Мать стояла неподалеку в напряженном ожидании. Слова волхва прозвучали для нее, как внезапный удар грома средь ясного неба:

– Хвори в девочке нет…

Мать готова была услышать что угодно, но только не это. Если бы кудесник сказал, что на дитя навели порчу или это какая-то неизвестная неизлечимая болезнь, она бы поверила, но такое…

– Как же нет? Она ведь тает на глазах, моя доченька! – со слезами в голосе проговорила женщина, прижав к себе маленькое покорное тельце.

– Ты сама ее изводишь… – строго сказал Светозар.

Женщина испуганно встретила его тяжелый взор и растерялась. Она хотела возразить, крикнуть, что это неправда, но стояла, молча, только меняясь в лице.

– Ты вначале не хотела этого ребенка: возраст, немолодая уже. Да и жить стали, не чета прежнему, столько забот прибавилось по новому хозяйству, о котором раньше и не мечталось. Вот и стала снадобья пить, чтоб дитя не родилось, – продолжал волхв, глядя своими пронзительными глазами.

Кровь бросилась в лицо женщины. Этот чародей знал о самом потаенном, в чем порою сама себе не признавалась, пряча мысли в укромные уголки души.

– Однако сила Рода победила, и девочка появилась на свет. Но такая хилая и болезненная. И тебе стало страшно, что это из-за тех снадобий. Ты принялась опекать младшую дочь так, как не опекала никого из детей, и тем самым стала вредить ей.