Деревянная балерина

Илья надел ей кольцо на безымянный палец правой руки и обнял – под одобрительно-праздничные крики ее давних друзей.

***

– Это было очень неожиданно, – на завтра Ирина решила вернуться к вчерашнему событию.

До сих пор не верилось, что на пальце кольцо, и она сама без пяти минут замужем, и свой пугающий тридцатый юбилей встретит в новом статусе супруги, и, возможно, даже будущей матери.

– Что, моя радость? – Илья еще несколько дней назад привез с собой кое-какие вещи и теперь разбирал чемодан.

– То, как ты сделал мне предложение.

– Почему? Ты не хотела? Еще не поздно отказаться.

– Дело не в этом.

– А в чем? В твоих друзьях – ты не хотела, чтобы они знали?

– Нет, конечно. Я бы все равно сразу им рассказала. А ты им очень понравился. Нет, это просто правда было очень неожиданно. Я не могу осознать.

Илья подошел, отодвинул волосы от лица Ирины и поцеловал ее в лоб.

– Ты меня любишь?

– Очень люблю.

– Тогда в чем вопрос?

Ирина подумала.

– Ты хочешь детей?

– Конечно. А ты – нет?

– Хочу.

– Давай родим троих. Двух мальчиков и девочку. Мальчики будут один строителем, как я, а второй юристом. Адвокатом. А девочка станет танцовщицей, как мама. И назовем ее Еленой в честь твоей бабушки. А уменьшительно станем звать не Лена, как все, а Елочкой.

Ирина ощутила острый прилив счастья: колючее, как уютный плед, тепло разливалось по всему телу, от него перехватывало дыхание.

А ночью она внезапно проснулась и начала думать о более давнем моменте, который беспокоил, как давняя заноза, сидевшая в глубине души. В темный час мысль донимала так сильно, что она рискнула растолкать мирно спящего Илью. Спал он спокойно, как ангел. Редко, когда мужчина вообще не издает звуков во сне.

– Что, Ира? Кошмар?

– Да.

– Это просто сон. Спи, моя девочка.

– Скажи, как ты узнал мое имя?

– Что?..

Илья зевнул и стал отворачиваться.

– Ну скажи! Ведь я тебе не назвала его тогда, на заправке. И откуда ты узнал, что я люблю красные лилии?

– Ира, не мешай. Спи, – отвернулся он.

***

К февралю Илья почти каждую ночь проводил у Ирины. Можно сказать – жил. Иногда ему звонили, и он уезжал: говорил, мать снова капризничает. Иногда так и оставался потом у нее. Странно, но к своим 34 годам такой привлекательный мужчина до встречи с Ириной жил с матерью.

Они ни разу не говорили больше о свадьбе, не обсуждали ни приготовления, ни дату. Ирине казалось, что, если завести этот разговор самой, Илья будет очень раздражен. А он молчал.

И его мать: разве не должны они познакомиться? Пусть это и сложный человек с тяжелым характером, но ведь будущая свекровь.

В один из вечеров Ирина все же решилась спросить об этом. Как раз после того, как Илья сообщил, что завтра поедет к матери: ей нужно было прибить новые полки или что-то вроде того.

– Может, нам пора познакомиться?

– Конечно. Но позже. Не сейчас.

– Почему?

– Ты ей не понравишься.

Наверное, на лице у Ирины отразилась вся гамма чувств, которые мозг не успел еще ухватить и обдумать. Илья поцеловал ее в лоб.

– Дело не в тебе. Ей никто никогда не нравится. Даже я. Она же королева.

Вот такая игра слов: их фамилия и в самом деле была Королевы.

А Рой Илью не любил. Добрейший дружелюбный тюфяк, готовый до смерти зализать первого встречного хоть в лифте, хоть на улице, до сих пор порыкивал и погавкивал каждый раз, когда Илья входил в квартиру. А потом сторожил: ложился монументально и не сводил глаз. Илью это очень раздражало, и Ирина запирала Роя на кухне.

Однажды утром Ирина решила пораньше накормить Роя, заодно и сама по-быстрому перекусить, а потом приготовить Илье хороший завтрак. Она как раз доедала свою овсянку, глядя, как с аппетитом жует сушку пес, когда Илья зашел в кухню.

– Чаевничаете?

– Вроде того.

Он сел за стол и закурил, пристально глядя на Ирину – снизу вверх, сверху вниз.

– Что?

– А ты не хочешь заняться танцами?

– Я же говорила тебе – у меня была травма, удалили мениск и еще что-то там. Врачи не советовали мне танцевать, увы.

– Но это ведь было так давно. Лет десять прошло.

– Двенадцать.

– Тем более. Наверняка уже можно.

Ирина пожала плечами.

– А если не танцами, так, может, хоть просто в зал?

– А что?

– Не хочу тебя обидеть, но ты очень поправилась. Это сильно тебя портит. Ты была такой хрупкой, когда мы встретились, девочка-осень. А сейчас превращаешься в грузную бабу.

Ирина и в самом деле набрала с осени три кило. Она всегда была худой, даже очень: при росте 172 см весила 53-54 кг. Сейчас – 57. Окружающие продолжали восхищаться ее фигурой, спрашивая, чем она занимается, чтобы быть в такой форме, но слова Ильи попали в точку: на самом деле Ирина себя забросила. Сейчас 57 кг, а завтра и все 70. Обидно такое слышать, но это правда, и она лучше сладкой лжи. Пора заняться собой.

– Ты прав, – согласилась она, отставив недоеденную овсянку. – Поищу студию.

Вечером Илья принес Ирине серьги с бриллиантами.

– Прости, малыш. Меня весь день мучит совесть – как грубо я с тобой обошелся. Встал не с той ноги. Прости меня. Ты очень худенькая и красивая.