Депутат за семь миллионов

Створки стеклянных дверей, оснащенные датчиком движения, то и дело разъезжались перед входившими в бизнес-центр людьми. Глядя на их лица, а особенно на одежду, можно было определить, кто кем работает, какое место занимает в офисной иерархии. Если входил чисто выбритый мужчина в строгом деловом костюме, при галстуке и с портфелем – стопроцентный менеджер, причем низшего звена. Когда с небрежной щетиной и в костюмчике подороже, то определенно ТОП. А вот какой-нибудь креативщик не обременял себя дресс-кодом: джинсы, расстегнутый пиджак, под ним веселенькой расцветки майка, а на ногах вместо туфель кеды или кроссовки. Что ж, ему можно, он человек творческий, а значит, волен одеваться так, как ему заблагорассудится, лишь бы голым на работу не приходил. Ну, а если заходила молодая женщина в блузке, короткой юбке, сжимающая под мышкой канцелярскую папку, – как пить дай «секретутка» или «бюстгалтерша».

Когда через раздвижные двери прошел Ларин, то сидевшая на кремовом диване в холле бизнес-центра Катя Медникова тут же записала его в креативщики. И ему вполне бы подошло это определение. Но была одна деталь – серебристый кейс в его руке. А с ними работники креативных отделов не ходят.

Андрей уже стоял у лифта, когда сзади его неожиданно окрикнули:

– Эй, красавчик!

«Медникова, – выругался про себя Ларин, услышав знакомый голос, но даже не повернул головы – делал вид, что никого и ничего вокруг себя не замечает. – Неужели эта чертовка успела раньше меня? И я в пролете? Если это так, то все старания коту под хвост».

– Красавчик! – вновь позвала она, на этот раз громче.

Продолжать игнорировать секретаршу Стариканова было уже невозможно. И Андрею ничего не оставалось, как подойти к ней.

– Присаживайся, – предложила Медникова, с веселым видом хлопнув ладошкой по дивану. – Ну, садись же. В ногах правды нет. Что, не хочешь? Ладно. Я не настаиваю.

«Аж вся светится от счастья. Ну, точно опередила. Так что не видать тебе этой должности как своих ушей. А ведь победа была так близка. Черт, черт, черт», – выругался про себя Ларин.

Тем временем женщина продолжала:

– Спешишь? К Стариканову? С кейсом? Так вот, можешь не спешить. Победитель уже определился. И знаешь, кто этот счастливчик?

– Уже догадываюсь, – бесцветным голосом вымолвил Андрей и плюхнулся на диван, кейс положил рядом. – Что ж, поздравляю с победой. Ты оказалась сильной соперницей, – нашел в себе силы признать он.

– Спасибо. Приятно это слышать. Особенно от такого красивого мужчины, как ты, – Медникова загадочно улыбнулась. – Кстати, приглашаю тебя сегодня вечером на ужин в ресторан. Тут недалеко. Отметим, так сказать, под шампанское. Ты как на это смотришь?

Казалось, женщина специально издевается над Андреем, дразнит его, так и хочет вывести из себя. Но поддаваться на эту провокацию он не собирался. Следовало разойтись мирно.

– Еще раз поздравляю. А теперь мне пора. Нил Константинович ждет. Надеюсь, у него отыщется для меня другая работенка. Раз уж с этой не сложилось, – Ларин натянуто улыбнулся и уже хотел было встать и уйти, как Катя схватила его за руку.

– Погоди. Я еще не все сказала, – ее пальцы все сильнее и сильнее сжимали запястье Андрея. – Победитель не я, а ты. Понимаешь? Ты и только ты!

– И как это понимать? – изумился Ларин.

– Дело в том, что это задание поручили только тебе одному. А я в нем участия не принимала. Это все Нил Константинович выдумал. Не знаю зачем, но предполагаю, для того, чтобы посмотреть, как ты действуешь в условиях конкуренции, – Медникова с облегчением вздохнула, словно камень с груди сбросила, и, продолжая держать Андрея за руку, отвела взгляд в сторону. – И еще я хотела тебе кое в чем признаться…

– Что на этот раз?

– Помнишь тот морковный сок, который я тебе в вертолете дала? Так вот. Я в него кое-что подмешала, чтобы ты успешно проверку на полиграфе прошел и… жду признательности.

* * *

Вот уже которую минуту все внимание немногочисленных посетителей элитного ресторана «Прижель» было приковано к девушке в черном обтягивающем платье, выступающей на небольшой полукруглой сцене под конусом притушенного света. Несмотря на свой юный возраст, певица обладала уникальным чувственным хрипловатым голосом. Именно потому французский шансон в ее исполнении звучал не надрывно, а органично.

– Бон суар-р-р, бон суар-р-р, мон ами, – на одном дыхании пропела она заключительные строчки песни, после чего отступила от стойки с микрофоном, отвесила низкий поклон и под бурные аплодисменты скрылась за кулисами.

Хлопки постепенно сошли на нет. И вкусившая духовной пищи публика принялась наслаждаться изысканными блюдами французской кухни, приготовленными известным парижским шеф-поваром.

– Же не манж па сис жур, – вздохнула Медникова и, наколов вилкой плавающий в винном соусе кусочек индейки, отправила его в рот. – М-м-м… Вкуснотища-то какая, – и она с блаженством посмотрела на Ларина. – А ты чего не ешь? Неужели не проголодался?