Депортация из Рая

… и таким образом, то, что, по мнению таких уважаемых экспертов и знатоков живописи, как Абрахаам Врёдиус и Питер ван дер Внос считалось несомненным подлинником, им не оказалось! И этот печальный урок с идентификацией целых шести полотен Вермеера Дельфтского должен служить нам напоминанием и суровым уроком, с каким вниманием следует относиться, как казалось, к незначительным деталям в непростом деле установления подлинности живописных полотен. Позвольте ещё пример. На недавних торгах всемирно известного Лондонского художественного аукциона просто чудом не была продана картина Ивана Шижкина «Пейзаж с речкой» – в самую последнюю минуту её сняли с торгов. Почему? Ведь по авторитетному мнению экспертов, полотно являлось работой раннего Шижкина и датировалось периодом его обучения и стажировки в Дюссельдорфе. И что же в итоге? На самом деле картина оказалось переделанной работой голландского живописца той же Дюссельдорфской школы Корнелиса Баренда Кук-В-Кука! Картина, приобретённая в Стокгольме всего год назад за шестьдесят пять тысяч, после её незначительной перерисовки и подделки авторской подписи, была оценена в восемьсот тысяч долларов и едва не ушла с аукциона! Скандал! Полотно прошло две независимые экспертизы, и ни одна из них фальсификации не установила! Почему эксперты ошиблись? А очень просто! Потому как сходство по времени её написания, холсту и краскам оказалось полное. Причина? Западноевропейские живописцы той же школы работали в одно-и-тоже время и использовали те же холсты и краски, что и их русские коллеги-художники!

Человек, находившийся за массивной, тёмного дуба старинной кафедрой, из-за её преувеличенных масштабов, казался много миниатюрней, чем был на самом деле. Его речь, помимо грассирования, обладала ещё одним значительным дефектом – звук «д» он произносил так, что тот звучал как «ф». И это, в сочетании с отчасти комичной внешностью – пышными бровями и подкрученными кверху густыми усами на абсолютно лишённой остальной растительности голове, делало всё, о чём вещал человек с кафедры, каким-то не совсем серьёзным и не очень-то строго научным – всё, что им произносилось, учитывая огрехи не совсем правильного произношения, звучало так:

– Фо'гогие ф'гузья, имег'но пог'егтому…

Стараясь не скрипеть высокой дверью, Александр Степанович Дюдин протиснулся в сумеречный и холодный зал. Приглядевшись, он обнаружил там своего приятеля, что встретил накануне; тот помахал ему рукой, делая приглашающие жесты. Под неодобрительным взглядом лектора Дюдя пробрался вдоль ряда и уселся в соседнее кресло.

– Привет! – Влад поприветствовал вошедшего полушёпотом, – Оформился?

– Почти, – ответил тихо новый сотрудник мастерской реставрации западноевропейской живописи. – Только что из вашего отдела кадров, остался росчерк главного, но как я погляжу, он всерьёз занят и вся эта говорильня надолго.

– Спешить некуда, устраивайся поудобней. И поздравляю с первым рабочим днём.

Устройство на новую работу началось ещё вчера, со знакомства и беседы с будущим начальником, которого Влад за глаза именовал «шефом»: скромно постучав и протиснувшись в дубовую дверь с латунной табличкой «Олег Александрович Оболенский, гл. реставратор», Дюдя увидел сидящего за письменным столом седого человека в очках, листающего бумаги. Он почувствовал на себе пристальный и оценивающий взгляд, какой бывает у повара, прикидывающего, какое блюдо лучше приготовить из синюшного цыплёнка.

– Рекомендации у вас неплохие, – пара ни на градус непотеплевших глаз оторвалась от бумаг и остановилась на долговязой фигуре потенциального коллеги. – Московская организация, в коей вы, молодой человек, прежде трудились, весьма авторитетна.

Очевидно, что взгляд главного реставратора обладал свойствами рентгена – ощущение было не из приятных, словно у тебя пересчитали и отинвентаризировали все внутренности, позвонки и рёбра и безошибочно определили, что у вас было на завтрак.

– Срок испытательного периода – месяц, если предложенный вам оклад вас устраивает, – говоривший презрительно поморщился, – приходите завтра к девяти. Не забудьте про паспорт, военный билет и трудовую книжку.

Видимо, повар решил, что будет готовить чахохбили.

– Дорогие друзья, именно поэтому мы с особой тщательностью подошли к идентификации находки. Все проведённые экспертизы с высокой долей вероятности подтверждают её подлинность. Теперь можем с почти полной уверенностью заявить, что обнаруженное недавно полотно, изображающее изгоняемых из рая Адама и Еву, с высокой степенью вероятности, принадлежит кисти великого Альбректа Дьюрера. И это – настоящая сенсация! Полотна этого живописца отсутствуют в собраниях российских музеев или отечественных частных коллекциях. И главное: уже сейчас можно смело утверждать, что обнаруженная картина – настоящий шедевр и несомненная вершина в творчестве одного из величайших мастеров в истории живописи!