Дэнс, дэнс, дэнс

– Как мы уже сказали – мы сделаем, что умеем. Попробуем правильно тебя подключить, – сказал Человек-Овца. – Но одного этого будет мало. Дальше ты сам должен стараться изо всех сил. Будешь на одном месте сидеть да о смысле жизни думать – ничего не получится. Все пойдет псу под хвост. Это тебе понятно?

– Да это как раз понятно, – сказал я. – Но, черт возьми, что конкретно я должен делать?

– Танцуй, – сказал Человек-Овца. – Пока звучит музыка – продолжай танцевать. Понимаешь, нет? Танцуй и не останавливайся.Зачем танцуешь – не рассуждай. Какой в этом смысл – не задумывайся. Смысла все равно нет и не было никогда. Задумаешься – остановятся ноги. А если хоть раз остановятся ноги – мы уже ничем не сможем тебе помочь. Все твои контакты с миром вокруг оборвутся. Навсегда оборвутся. Если это случится, ты сможешь жить только в здешнем мире. Постепенно тебя затянет сюда целиком. Поэтому никак нельзя, чтобы ноги остановились. Даже если все вокруг кажется дурацким и бессмысленным – не обращай внимания. За ритмом следи – и продолжай танцевать. И тогда то, что в тебе еще не совсем затвердело, начнет потихоньку рассасываться. В тебе непременно должны оставаться еще не затвердевшие островки. Найди их, воспользуйся ими. Выжми себя как лимон. И помни: бояться тут нечего. Твой главный соперник – усталость. Усталость – и паника от усталости. Это с каждым бывает. Станет казаться, что весь мир устроен неправильно. И ноги начнут останавливаться сами собой...

Я поднял голову и уставился на гигантскую тень за его спиной.

– А другого способа нет, – продолжал Человек-Овца. – Обязательно нужно танцевать. Мало того: танцевать очень здоровои никак иначе. Так, чтобы все на тебя смотрели. И только тогда нам, возможно, удастся тебе помочь. Так что – танцуй. Пока играет музыка – танцуй.

ПОКАИГРАЕТМУЗЫКАТАНЦУЙ...

В голове опять разгулялось эхо.

– Слушай, а этот твой здешний мир... Что это, вообще, такое? Ты говоришь, если я совсем затвердею, меня из “тамошнего” мира затянет в “здешний”. Но “здешний” мир – это и есть мой мир, разве нет? Он для меня же и существует, не так ли? Что же плохого, если я просто вернусь в свой собственный мир? Ты сам сказал, что этот мир – совершенно реальный!

Человек-Овца покачал головой. Гигантская тень на стене заколыхалась, вторя его движениям.

– Здешняя реальность – не такая, как тамошняя. Здесь тебе пока еще жить нельзя. Слишком темно, слишком много места. Нам трудно объяснить словами. К тому же, как мы сказали, всех подробностей мы и сами не знаем. Конечно, этот мир совершенно реальный. И наша встреча с тобой, и этот разговор – все происходит на самом деле. В этом можешь не сомневаться. Однако не думай, что реальность бывает только одна. Реальностей – сколько угодно. И вариаций одного и того же – сколько угодно. Мы для себя выбрали здешнюю реальность. Потому что здесь нет войны. И еще потому, что нам нечего было выбрасывать. А у тебя все не так. В тебе еще много жизни теплится. Для нынешнего тебя здесь слишком холодно. И еды никакой. Тебе сюда никак нельзя...

И в самом деле: я вдруг заметил, что температура в комнате падает. Я спрятал руки в карманы и зябко поежился.

– Что? Холодно? – спросил Человек-Овца.

Я кивнул.

– Значит, нужно торопиться, – покачал он головой. – Скоро станет еще холоднее. Уходи скорей. Иначе совсем замерзнешь.

– Последний вопрос! – сказал я. – Как раз вспомнил. Вернее, только сейчас внимание обратил... У меня такое ощущение, будто я до сих пор всю жизнь искал встречи с тобой. И даже встречал твою тень – в самых разных местах. Эта твоя тень принимала разные очертания – но присутствовала в тамошнем мире постоянно. Такая бледная, расплывчатая – сразу и не разглядеть. Или даже не полностью тень, а ее отдельные фрагменты... Хотя теперь вспоминаю – вроде бы и вся целиком... Такое вот ощущение.

Человек-Овца лишь развел руками.

– Что ж, все верно! Ты прав. Так оно и было. Наша тень там все время присутствовала. То целиком, то кусочками...

– Но тогда непонятно, – продолжал я. – Сейчас-то я вижу тебя совершенно отчетливо. То, что раньше не мог – теперь могу. Отчего бы это?

– Оттого, что ты уже много чего потерял, – очень тихо сказал он. – У тебя осталось гораздо меньше мест, куда можно дальше идти. И потому тебе стало виднее, как выгляжу я.

Что он хочет сказать – я совершенно не понимал.

– Так что же здесь – загробный мир?

– Нет! – резко сказал он. И, глубоко вздохнув, передернул плечами. – Здесь не загробный мир. Мы-то с тобой оба живые. Абсолютно живые – что ты, что мы. Сидим здесь, воздухом дышим и беседы беседуем. Все здесь – совершенно реально.

– Ничего не понимаю.

– Танцуй! – повторил он. – Другого способа нет. Мы бы объяснили тебе побольше. Если бы могли. Но ничего большемы объяснить не можем... Танцуй. Не задумывайся ни о чем – просто танцуй, и как можно лучше. Ты должен танцевать. Иначе ничего не получится...