Денис Давыдов (Историческая хроника)

Кутузов не искал ни чинов, ни почестей и не стремился к тому, чтоб заслужить царское благоволение. Кутузов, более всего дороживший доверием народа и войска, ставил перед собой задачу: с наименьшими потерями и жертвами для русских поскорее освободить от неприятеля отечество, истребить чужеземцев, посягнувших на честь и независимость отчизны. И все свои, силы, обширные знания и богатый военный опыт отдавал на выполнение этой задачи. Он был уверен, что при Бородине неприятельской армии нанесена смертельная рана, что в Москве эта армия станет разлагаться, что Наполеон вынужден будет рано или поздно начать отступление.

Кутузов с необычайной дальновидностью предвидел и то, что Наполеон, оставив Москву, попытается прежде всего прорваться на Калугу, в плодородные, не истощенные войной районы, и поэтому заранее принял меры, чтобы сорвать этот план, заставить неприятеля возвращаться обратно по разоренной Смоленской дороге.

Сохраняя в тайне свои планы, Кутузов на военном совете в Филях заявил, что намерен продолжать движение на Рязань, но, как только русские войска дошли до Боровского перевоза, неожиданно приказал повернуть к Подольску, затем вывел всю армию на Калужскую дорогу в районе Красной Пахры.

Этот блестящий фланговый маневр был совершен так внезапно, что французы потеряли даже след русской армии и Наполеон лишь через двенадцать суток узнал, где она находится.

Заняв важнейший стратегический путь, пользуясь временной передышкой, Кутузов деятельно развернул подготовку к предстоящему контрнаступлению. В то время как силы французов истощались, русская армия беспрерывно пополнялась свежими резервами, артиллерией, снарядами, продовольствием.

И каждый русский солдат понимал, что Кутузов действует правильно, что соотношение сил начинает складываться в пользу русских и час окончательной расплаты с врагом приближается, В лагере солдаты уже распевали новую, только что сочиненную песню:

Хоть Москва в руках французов,
Это, братцы, не беда:
Наш фельдмаршал князь Кутузов
Их на смерть впустил туда.
Свету целому известно,
Как платили мы долги,
И теперь получат честно
За Москву платеж враги.

Однако вероломный и двуличный император Александр, по-прежнему окруженный бездарными иностранными «теоретиками», не понимал, не ценил усилий Кутузова и всячески мешал осуществлению его замыслов.

Вместо благодарности из Петербурга сыпались строгие наставления и выговоры. Александр и его советники укоряли Кутузова в бездействии, требовали, не считаясь ни с чем, немедленных наступательных действий, присылали различные планы, один бессмысленнее другого. В штабе сидели царские шпионы, доносившие о каждом шаге фельдмаршала. Начальник главного штаба Беннигсен, мечтавший занять место главнокомандующего, возглавлял партию враждебно настроенных к Кутузову людей. Беннигсена неизменно поддерживал старый его приятель сэр Роберт Вильсон, как и в прошлую кампанию состоявший военным агентом английского правительства при русской армии.

Политика Англии как союзного государства особенно раздражала Кутузова. «Экие ведь подлецы, – непочтительно думал о союзниках фельдмаршал, – ни обещанной военной поддержки, ни оружия – ничего от них не видим, а этот ихний сэр Вильсон хозяином себя чувствует… Подгонять нас изволит с наступлением! Оно понятно, крови русской им не жалко; пожалуй, чем более силы наши истребятся, тем и выгодней для них, барышников».

И когда Беннигсен попробовал оправдать бездеятельность союзников, Кутузов, не сдержавшись, сказал:

– Мы никогда с тобой не сойдемся, Леонтий Леонтьевич. Тебе английские интересы дороже всего на свете, а по мне, если ихний остров проклятый завтра на дно моря пойдет, я и не охну…

Беннигсен не замедлил передать эти слова своему приятелю, и взбешенный сэр Вильсон в тот же день написал царю жалобу. Значит, следует ожидать новой неприятности!

Одним словом, обстановка сложилась такая, что просить императора о дозволении учредить армейские партизанские отряды представлялось делом рискованным. Ведь известно, что царь не выносит даже самого слова «партизан», ощущая в нем признаки проявления свободы и независимости действий. Что же касается народных партизанских выступлений против неприятеля, то они так встревожили Александра, что он особым рескриптом повелел губернаторам «отбирать ружья у поселян». Надо же до этого додуматься!

Взяв на свою ответственность создание первого армейского партизанского отряда Дениса Давыдова и разрешив выделить под командой генерала Дорохова второй отряд, Кутузов не счел нужным уведомить об этом императора. Но он ясно понимал, что так или иначе царя необходимо поставить в известность о создании этих отрядов, узаконить их существование, тогда можно будет более смело и широко поддерживать все партизанское движение.