Деньги со стоном

— Да, я буду твоим алиби, — проговорила она, приняла вертикальное положение, с недовольством толкнула его и высвободилась из объятий. — А ты что подумал?

— А что я подумал?

— Не хочешь на мне жениться? — Она язвительно усмехнулась.

— Э-э…

— Зачем же ты купил этот дом?

— В память о тебе, — ответил он.

— В память обо мне?… Я что, похожа на покойницу?

— Я думал, что тебя нет в живых.

Олеся в недоумении распахнула глаза.

— Яша сказал, что ты умерла. Он имел в виду, что в его глазах. Я не так все понял.

— Да?… Тогда я действительно умирала, — подтвердила она. — И некому было меня оживить.

На ум Глебу пришла «Сказка о мертвой царевне». Чтобы воскресить спящую красавицу, ее нужно поцеловать. Возможно, именно на это Олеся и намекала.

— А как же Яша? — спросил он.

— С Яшей ни холодно ни жарко.

Олеся смотрела на него так, как будто давала ему последний шанс. Еще одно лишнее слово, и будет поздно. Именно так он все и понял. Поэтому потянулся к ней, уловил встречное движение и пошел на ускорение.

Губы у этой мертвой царевны оказались вовсе не холодными. На поцелуй Олеся ответила с жадностью женщины, истосковавшейся по мужской ласке. Она жаждала продолжения, которое не заставило себя долго ждать. Платье полетело в одну сторону, кружевные трусики — в другую. Банный халат тоже оказался на полу.

— Ты такой большой, — прошептала Олеся.

Глеб кивнул. Ему ничего не стоило удерживать ее на весу, прижимая к себе низом живота. Ему казалось, что весила она немногим больше мяча. Он с легкостью подбросил ее на руках и тут же снова с восторгом прижал в себе. Олеся тихонько застонала. Она умоляла его не останавливаться и одержать победу с разгромным счетом.

Сама по себе наглость не есть второе счастье, но если уметь ею пользоваться, то да, можно выйти в дамки. Ларион не расставлял капканы, не заманивал Женю в ловушку, он просто с каменным лицом зашел вслед за ней в спа-центр c каменным лицом. Девушка за стойкой увидела его и внутренне подтянулась, как будто он был владельцем заведения.

Женя прошла в косметологический зал, там ее взяла под свою опеку миловидная девушка в стерильном белом халате. Она что-то ей сказала, но до Лариона донеслось только одно слово — «хаммам». Он с деловым видом обошел спа-зону, разобрался, где какие сауны находятся. Когда Женя оказалась в парной, Ларион разделся, обмотался простыней и забрел туда вслед за ней.

Хаммам был наполнен паром, как шарик воздухом. Дышалось здесь тяжело, видимость оказалась практически нулевая. Но главное состояло в том, что, кроме них с Женей, тут никого не было.

Она даже не сразу поняла, кто занял соседний мраморный шезлонг, и пугливо дернулась, когда узнала его.

— Куда ты, глупая? — Ларион поймал ее за предплечье двумя руками, так, чтобы держать крепко, но не причинять боли.

— Я сейчас закричу!

— Люди подумают, что это от счастья.

— Не подумают.

Женя мотнула головой, но приняла его движение и вернулась на место.

— Ты не бойся, счастья не будет, — проговорил он. — Если, конечно, ты сама не захочешь.

— Нет! — Женя вырвала руку, но даже не сдвинулась с места.

В ее голосе можно было уловить возмущение. Как это, в сауне и вдруг без секса?!

— Да ты не торопись. Если захочешь, я всегда рядом. Только дай знать.

— Не дам. — Ее голос дрогнул от волнения.

— Дашь. Мужу о нашем с тобой сговоре сообщила?

Ларион запросто мог накрыть ладонью обнаженную женскую коленку. Но он всего лишь уложил руку на соседний шезлонг, не касаясь Жени, и почувствовал, как та напряглась в ожидании запретного удовольствия. Но рано еще брать лошадку за узду, пусть сначала свыкнется с мыслью о неизбежном и приятном.

— Не было у нас сговора.

— Говорила?

— Нет.

Ларион усмехнулся. Если Женя не рассказала мужу о недавней встрече с ним, значит, она совсем не прочь пуститься во все тяжкие.

— А он что тебе говорил?

Ларион уже звонил Хворосту, сказал, что решил слезть с него, и даже намекнул, что не прочь сделать грязную работу. Ту самую, которую Леша так и не решился ему предложить.

— Он сказал, что ты ему звонил, — тихо проговорила Женя и слегка заерзала.

Она то ли собиралась отодвинуться от его руки, то ли, наоборот, прижаться к ней.

— Возмущался?

— Нет. Сказал, что тебя можно не бояться.

— Почему?

— Не пояснил. Можно не бояться, сказал, и все.

— Заказать меня хочет?

— Нет, не думаю. Я бы это почувствовала.

Ларион кивнул. Он и сам почувствовал бы, если бы она водила его за нос, заманивала в сети, расставленные мужем.

— Может, Леше нужна моя помощь? — спросил он.

— Не знаю. Он об этом не говорил.

— А что ты почувствовала? — спросил Ларион и пошевелил рукой, как будто собирался коснуться Жени.

Она не отодвинулась, а ее внутренняя вибрация усилилась. Она ждала, хотела этого.

— Ну… Я думаю, тебе не нужно бояться.

— Я в этой жизни боюсь только одного, — сказал он. — Что не трахну тебя.

С этими словами Ларион должен был наброситься на Женю, сломать ее чисто символическое сопротивление. Но вместо этого он резко поднялся, не касаясь ее, и направился к выходу.