Деньги могут все

– Мне главное, что надо, так это – уложиться в срок. Я просил только все покрасить и поклеить обои.

– Если тебе жалко денег, то за работу с электрикой можешь мне не платить.

Денег мне тоже было жалко, но больше всего мне было жалко свои нервы. Вы наверняка слышали пословицу «Один переезд равен двум пожарам», а если это происходит при разводе, то еще хуже.

Брат уверял, что замена розеток и проводки займёт у него пару дней. Пришлось ему поверить. Но прошло уже три недели, а конца электрическим работам не было видно. Тем более, что он решил установить розетки и выключатели по европейскому образцу гораздо ниже чем те стояли до этого и пришлось долбить стену. Я был в панике и решил нанять ещё одного человека для ремонта и дать его в подсобники брату. Нашел студента с поденной оплатой. Брат поставил этого парня очищать железной щёткой лепнину на потолке, это заняло ещё неделю.

– Надо было просто покрасить лепнину краской и все, – сказал я брату.

– Со временем бы краска начала шелушиться и через пару лет все стало бы выглядеть убого.

– Квартира и так выглядит убого и от того что розетки здесь будут стоять по европейскому образцу она лучше не будет.

– Если ты хочешь гнать шару и плевать на качество – ты так и скажи, – обиделся брат, считавший, что европейские розетки – это весьма круто, и при одном упоминании о них у всех должно замирать сердце.

– Ты понимаешь, что бывшая жена мне каждый день мозг долбит вопросом: “Почему я не переезжаю?”.

– Пусть потерпит.

Она то, может быть, и могла потерпеть, а я нет, тем более, что я письменно обещал через месяц уехать из квартиры. До этого в ход ремонта я не вмешивался так как с оформлением собственности на эту коммуналку было множество проблем с хозяевами алкоголиками. У них были огромные долги по коммунальным платежам, запутанная история с приобретением этой квартиры, утерянные документы, прописанные в квартире лишние люди и я стоял в очередях, искал нужные связи, получал справки.

Может быть у других иначе, а у меня простой поход в магазин порою превращается в похождение достойное кисти Рембрандта или пера Булгакова. Порою мне кажется, что у других люде все бывает проще?

Как только брат закончил с проводкой, я расплатился с нанятым работником, а брату сказал:

– Все спасибо, помогать больше не надо. Дальше я сам.

– Сам, так сам, – обиделся брат.

На сутки я залил все помещение дихлофосом. Потом пять дней подряд, не вылезая из этой квартиры я красил окна, двери, пол и клеил обои. В некоторых местах поклейка получилась кривоватая, но главное я сделал – всю живность, гнездившуюся по щелям и под обоями – вывел.

На следующий день, после окончания ремонта, заказал машину, нашел студентов, которые согласились поработать грузчиками и перевез мебель. Почему я искал студентов для этой работы? Грузчики-профессионалы просто отказались таскать вещи по тем лестницам, которые вели в мое новое жилище. В общем забот хватало.

Из-за всех этих хлопот, я практически перестал видеться с Анастасией. Один только раз взял ее с собой на какие-то переговоры по оформлению документов. Там был и мой брат.

– Что-то она о себе много мнит, – сказал тогда брат.

– Что значит по-твоему “мнит”?

– Вмешивается, советы дает, когда ее не просят. Как будто она уже член нашей семьи.

– Я так не считаю, – пробормотал я, но как говорят в старом еврейском анекдоте: “ложечки, после пропажи нашлись, а осадок от случившегося остался”. Мнение со стороны в начале отношений имеет большое значение.

А тем временем в Одессе наступала настоящая зима. Тот год выдался необычно холодным и снежным. Мела вьюга, сугробы не давали пройти, транспорт еле-еле перемещался по улицам.

Но торговля на Староконке не замирала, и я раскладывал свой товар, предварительно вытоптав на снежной равнине площадку, для того чтобы расстелить там полиэтиленовую скатерть. Ошейники не должны лежать прямо на снегу, иначе у них быстро ржавеют пряжки.

И в тот раз кое-как расположившись и выложив товар, я закурил. Хмурое небо, холодный ветер, не давали надежду на удачную торговлю.

И, бах! На второй или третьей затяжке, я получаю снежок в лоб. Не успев опомниться получаю второй снежок в нос. От этого сигарета сломалась и упала в снег.

– Попал, попал, – прыгает метрах в десяти от меня Миша, сын Марины.

– Ты чего хулиганишь? – еле сдерживаюсь, чтобы не броситься на него, кричу я.

– Курить вредно. Это везде написано, – кричит Миша и бросает в меня ком снега.

Я уворачиваюсь и вижу раскрасневшуюся, приближающуюся ко мне Марину.

– Ой, как здорово! Вы в снежки играете! – говорит она, смеясь, глядя на мое облепленное снегом лицо.

Я еле сдерживаюсь, чтобы не ответить ей грубостью и обращаясь к тете Вале говорю:

– Пойду прогуляюсь по рынку.

– Шо то мне не нравятся твои намерения. Надеюсь хоть не надолго?

– Часа на два, все равно покупателей пока нет.

– Хорошо иди, на обратном пути надыбаешь пирожки, купи пару с луком и яйцом, а то я сегодня с утра что-то на хавчик пробило.