Деньги дороже крови

– А почему вы не обнародовали этот факт?

– Потому что человек, сообщивший мне его конфедициально, отказывался засвидетельствовать свои слова.

– Это очень важная информация, – сказал Фрадков. – Мы не собираемся следовать таким путем, мы ведем исключительно честный бизнес. Но знать, на что способны пойти наши конкуренты, всегда очень полезно.

– Я с вами полностью согласен.

– Фрадков молчал, что-то обдумывая. Мне так и казалось, что я вижу, как медленно, с большой натугой, перемещаются в его голове тяжелые плиты мыслей.

– Нам в ближайшее время надо будет провести кампанию в средствах массовой информации касательно аукциона. Мысль проста: мы, как крупный российский концерн, имеющий богатый опыт ведения бизнеса в самых разных сферах экономики более чем кто-либо достойны того, чтобы стать обладателем нефтяной компании. Завтра вы должны представить мне план этой кампании. И свяжитесь с Мариной Анатольевной Царегородцевой, она будет курировать финансовой частью вашей деятельностью.

– А почему бы нам в таком случае не провести пресс-конференцию и всенародно объявить о нашей позиции.

Фрадков не надолго задумался.

– Давайте, проводите, – согласился он.

Фрадков кивнул головой, что по-видимому на его языке означало, что разговор окончен, и я могу быть свободен. Я поднялся и сделал вид, что уходу. На самом же деле я заготовил небольшой ход, Интересно, сработает ли он?

Еще когда я вошел в кабинет, то увидел на стене картину: мужской портрет с искаженными чертами лица. Не зря я все-таки полночи читал монографию о Модильяни, так как сразу же узнал руку мастера.

Я замер в благовейном восторге перед картиной.

– Михаил Маркович, могу я вас кое о чем спросить? Неужели это сам Модильяни?

Мои слова подействовали на Фрадкова волшебным образом, буквально за мгновение он, словно Золушка, весь преобразился, с лица, подобно маске, слетела угрюмость, и оно приобрело какое-то совсем иное выражение. Он быстро встал и направился ко мне.

Пока он преодолевал разделяющее нас расстояние, я наблюдал за ним. Если бы он спросил у меня совета, я бы порекомендовал ему каждый вечер хотя бы с часок проводить в спортзале, занимаясь на тренажерах. Невысокий, толстый, а от того неуклюжий, он не шел, а как-то странно семенил ногами. Обладая такой непривлекательной внешностью и такими некрасивыми манерами, по неволи станешь нелюдимым.

– Вы правы, это Модильяни, – подтвердил он. – Я приобрел эту картину на одном из аукционом в Англии. А вы интересуетесь живописью, в частности этим художником?

– Я когда-то немного занимался живописью, а Модильяни был одним из моих любимейших живописцев.

В моих словах было примерно тридцать процентов правды, что в данной ситуации являлось, на мой взгляд, высокий результатом. Я действительно в свое время немного занимался живописью, так как учитель рисования находил у меня неплохие способности. Но затем меня увлекли другие стороны жизни, и я навсегда и без большого сожаления забросил это дело. Что же касается Модильяни, то до вчерашнего вечера, а вернее, даже ночи, я им никогда не интересовался. Да и в художественном музее в последний раз побывал лет десять тому назад.

– Я очень люблю этого художника, – сообщил Фрадков. – А какая печальная у него судьба. Я был на его могиле в Париже. На памятнике начертано» Смерть настигла его на пороге славы». От этого грустно вдвойне. У меня дома есть еще несколько его картин.

Я решил, что ситуация благоприятствует для следующего шага.

– Очень бы хотелось как-нибудь посмотреть на них.

Фрадков окинул меня настороженным взглядом, и я понял, что он все еще не доверяет мне.

– Думаю, это возможно.

Он снова засеменил к своему столу, а я понял, что аудиенция окончательно закончена.

Глава 6

Я вернулся в отдел. И устроил первое производственное совещание. Двое моих сотрудников заняли места в моем кабинете. Я внимательно рассматривал их. Мои первые впечатления о них только подтверждались. Ольга была все такой царевной-несмеяной, она смотрела на меня своими печальными глазами, и мне почудилось, что в них таится упрек. Но если это так, то за что она меня упрекает? Как бы по деликатней выяснить, что с ней все же творится, что за вселенская скорбь поселилась в ее душе? Но это как-нибудь потом.

Я перевел взгляд на Потоцкому. Он сидел как-то чересчур вальяжно, уж как-то слишком независимо от меня, положив ногу на ногу. Так при новом начальнике обычно себя не ведут. Конечно, если только у подчиненного есть другой, более высокопоставленный покровитель. Хорошо, учтем и это обстоятельство.

Я стал объяснять, какое задание нам предстоит выполнить.

– Пропагандистская кампания должна быть энергичной и наступательной, но не агрессивной. Нам надо вдолбить в голову всех, в чем заключаются наши преимущества. А начнем мы с пресс-конференции. И кроме того, в ряде органов печати необходимо разместить заказные статьи. Ставки очень велики, а потому надо работать по крупному. Времени мало, поэтому через два часа жду ваших предложений. Тогда и наметим уже конкретный план действий.