Денежный семестр

– Ладно, – сочувственно закончила моя подруга, – по крайней мере здесь есть один положительный момент. Мы твердо уяснили, что убивать тебя Леша пока не хочет.

– Да? – столь же тупо повторила я.

– Разумеется. Если бы он этого хотел, он бы вчера легко с этим справился.

На подобной оптимистической ноте мы завершили нашу плодотворную беседу.

Вечером, в театре, я поведала о загадочном происшествии Маше.

– Как ты считаешь, – поинтересовалась я, – мне не нужно найти майора Миронова и рассказать все ему? Он расспрашивал меня о странных событиях – и вот их целых два, причем оба криминальные. Кража и грабеж.

– А в чем отличие грабежа от кражи? – удивилась Маша.

– Когда у меня прямо из рук выхватили справку – это разбойное нападение и грабеж среди бела дня (вернее, среди темного вечера). А когда вскрыли замок и утащили черновики сизиса – это типичная квартирная кража.

– Пожалуй, – кивнула Маша. – А ты представляешь, где найти твоего майора?

– Ну… Он, кажется, из отдела по раскрытию умышленных убийств.

– А что, есть еще отдел по раскрытию неумышленных убийств?

Я опешила. Действительно, судя по названию – должен быть. Немного поразмышляв на сложную тему, я заметила:

– Честно говоря, не представлю, где находится ни один ни другой. И совершенно не хочу туда идти.

– Не хочешь – не иди, – предложила Маша. – Зачем делать то, чего не хочется?

Я хорошо знала этот жизненный принцип любимой подруги, однако в данном случае не могла с ним согласиться:

– А вдруг доложить милиции о случившемся – мой гражданский долг, и это поможет найти убийцу клакера Миши?

Маша хмыкнула:

– Представляю, как ты рассказываешь в милиции об утерянной справке и пропавших черновиках. В лучшем случае милиционер, как этот Миронов, от тебя сбежит. Что будет в худшем, лучше не думать. А уж клакер Миша тут и вовсе ни при чем. Не спорю, он был со странностями, но не настолько, чтобы ему понадобились твои черновики. Да зачем они вообще хоть кому-нибудь? Ты же занимаешься не военными разработками, а самой что ни на есть абстрактной алгеброй.

Я кивнула. Гражданский долг покладисто заткнулся, а Маша окончательно его добила, радостно заявив:

– Я знаю, кому нужны твои бумаги! Это Эрьяр!..

Я взбодрилась. Покушение декана математического факультета Парижского университета – это романтично, это почетно, это не бросает тень на Лешу, в конце концов!

– Ну точно, – продолжала веселиться Маша. – Сначала он из мести за то, что ты нашла у него ошибку, похитил справку о кандидатском минимуме. Потом, испугавшись, что ты нашла у него еще миллион ошибок, хапнул твои бумаги и сжег их на костре. Миллион в его письме – наверняка это миллион ошибок, которые он просит тебя не замечать. Кстати, кто может потерять на месте ограбления калькулятор? Только математик!

Мы сидели на банкетке, демократично ели апельсины и развлекались вовсю, выдвигая все новые и новые аргументы в пользу замечательного предположения. Демократичность поедания апельсинов выражалась в том, что последних было два, большой и маленький, и умная Маша поделила каждый пополам. Наше хихиканье, похоже, выглядело столь завлекательно, что к нам тут же пристала пара мужчин, однако я гордо их отшила, поскольку они показались мне типичными искателями приключений.

– Удивительно противные, – прокомментировала я, едва они удалились. – Правда?

– Да нет, – пожала плечами Маша, – по-моему, очень даже ничего.

Я опешила. Если у меня несколько старомодные представления о взаимоотношениях полов, то Маша куда старомоднее меня. Чтобы она вдруг возжаждала подобных знакомств? Если бы я знала, я бы, разумеется, повела себя иначе. Надо же, какая я эгоистка!

– Так тебе они понравились? – уточнила я.

– Да. Особенно большой.

Я задумалась. Один из искателей приключений и впрямь довольно высокий. Но зато он так омерзительно подмигивал…

– И… чем он тебе понравился?

– Больше всего – запахом, – пояснила моя подруга. – От него так приятно пахло.

Последнее меня доконало. Чем от него могло пахнуть, боже ты мой? Одеколоном? Это еще в лучшем случае. А про худший и думать-то неприлично…

– А чем от него пахло? Я ничего не заметила.

– Апельсином, естественно, – ничуть не разозлилась на мою бестолковость Маша. – Чем, по-твоему, должно пахнуть от апельсина?

Смеялась я до слез. Но, к сожалению, смеяться мне было суждено недолго. Встав с банкетки, я носом к носу столкнулась с Кубиковым. Мы оба вросли в пол, не в силах сдвинуться с места. Первой опомнилась я – полагаю, по причине своего глубокого профессионализма. Я вежливо поздоровалась:

– Добрый вечер!

– Добрырый вечечер… – со странными ударениями пролепетал мой ученик.

– Вы прямо-таки становитесь постоянным посетителем Мариинки, – продолжила светскую беседуя.

– Слулучайно, – заикаясь, выдавил Кубиков и, по балетному повернувшись на одной ноге, мгновенно скрылся из виду.

– Надо же, – прокомментировала потрясенная Маша, – по-ломоносовски говорит. Это ты его научила?

– Если и я, – призналась я, – то, боюсь, это единственное, чему он у меня выучился.