День Всех Святых

Они распрощались, Ермаков пообещал приехать к Новому году вместе с женой и сыном. Пискнул смартфон, пришло сообщение. Ссылка на короткий номер. Пять минут капитан сочинял послание незнакомому человеку, о котором слышал множество историй. Письмо упорхнуло к абоненту, а он все стоял и смотрел в черное окно. Нет смысла думать о будущем, оно само придет с оглушающей быстротой.

Утро выдалось солнечным и холодным. Лужи прохватило морозцем, тонкий лед быстро растаял под лучами солнца. Ермаков проснулся в восемь тридцать утра, чувствуя себя отдохнувшим. Докучавшая накануне вечером головная боль пропала без следа. Из кухни потянуло свежезаваренным кофе. После необходимой растяжки он встал с кровати, принял упор лежа и отжался от пола сорок раз за тридцать секунд. Подобная практика позволяла оперативно избавиться от утренней сонливости. В локте что-то хрустнуло, немного закружилась голова. Тридцать пять лет еще не юбилей, но деликатное предупреждение с того света!

Он направился в ванную, на кухне хлопотала возле плиты жена. Ее светлые волосы были зачесаны назад, василькового цвета глаза смотрели холодно. Если бы не сеть мелких морщинок в уголках глаз, едва женщине можно было дать на вид больше тридцати лет.

– Привет, Наташка! – Ермаков обнял жену за гибкую талию, ощутив растущее возбуждение. У них не было секса восемь дней. Восемь долгих дней и ночей.

Наташа изящно высвободилась из объятий и сделала это столь естественно, что повода для обид не было. Она все делала естественно, без внутреннего напряжения. Ходила по магазинам, крутила педали велотренажера, проверяла уроки у сына-шестиклассника, занималась сексом.

– Тебе пришло два сообщения на смарт.

– Потом посмотрю… – буркнул он, расставляя бритвенные принадлежности на стеклянной полке. Радужное настроение растаяло, как снег на пригреве.

Побрившись и приняв контрастный душ, он вышел на кухню. В тарелке желтели янтарные глазки яичницы, дымился черный кофе в чашке. Ермаков плеснул в кофе молока, сморщился.

– Скисло?! – воскликнула Наташа.

– Ничего страшного…

Свернувшееся молоко в чашке было похоже на комочки ваты.

– Второй пакет скисает, – сообщила Наташа будничным тоном. – Сашке варила кашу, он любит послаще, пришлось открывать сгущенку.

– У него сегодня контрольная?

– Угу… – последовал мимолетный взгляд в сторону таймера на микроволновке. – Скоро закончится, он обещал позвонить.

Вкус завтрака показался пресным, хотя на соль и перец он не поскупился.

– Может быть, поговорим?

– О чем?! – васильковые глаза потемнели.

– О том самом! – сказал он с раздражением.

– Клево, Гриша! – неожиданно рассмеялась жена, коротко и зло. – Клево, что ты на меня злишься! Я одним махом лишилась мужа и лучшей подруги, еще и виновата!

Он молча встал из-за стола, ополоснул тарелку в мойке. Когда они познакомились, Наташа была хрупкой, уязвимой и желанной. Как птица со сломанным крылом. После рождения Сашки все изменилось. Прошли годы, прежде чем Ермаков понял истину. Для него сексуальное ложе было чем-то сродни борцовскому татами, а для нее – местом зачатия сына. Наташа видела измену не так, как видел ее он. Он вылакал в тот вечер семьсот граммов коньяка. Праздновали день рождения школьной подруги жены. Ирка была разбитной, полной девицей, с личиком кающегося ангелочка. Она считала секс чем-то сродни утренней зарядке. Сделал и забыл. Ермаков пришел с дежурства на торжество, напился, его разморило. Извинился перед гостями и ушел подремать в соседнюю комнату. Его разбудили влажные женские губы и быстрые пальцы, торопливо расстегивающие ремень на джинсах… Наташа зашла проверить, как там отдыхается усталому супругу. Для измены, как и для смерти, подробности не имеют значения!

Ермаков ушел в комнату, слыша, как беззвучно плачет жена. Он открыл меню смартфона, в разделе CMC-сообщений было одно от Сергея Авдеева:

«Здравствуйте! Жду Вашего звонка. С уважением, Сергей».

Коротко и по существу! Ермаков уважал людей, способных лаконично выражать свою мысль. Еще одно сообщение пришло от неизвестного абонента:

«Товарищ капитан! Это Андрей Редько. Вы были правы насчет свидетелей. Я все-таки проявил самодеятельность. Я обнаружил видеозапись предполагаемого автомобиля, что скрылся с места аварии. Выслал файл по Ватсапу».

Долго крутилось колесико интернет-соединения. Запись была сделана с внешней камеры бизнес-центра, стоящего на пересечении проспекта Кима и Наличной улицы. Таймер зафиксировал время. Одиннадцать часов шестнадцать минут. Видео было скверного качества, неестественно медленно двигались фигурки пешеходов, замер мерцающий желтый сигнал светофора. В поле обзора появилась машина скорой помощи, правый бампер имел свежие следы повреждения.

Ермаков просмотрел видео два раза, убедившись, что номер машины попадает в фокус на четверть секунды. Он потер висок, боясь очередного приступа мигрени, набрал номер Димы Родионова. Родионов был румяный толстяк-оптимист, словно персонаж фильма, – в реальной жизни подобные клише встречаются редко.

– Здорово, Ермаков! – радостно закричал Родионов.