— Поражаюсь вашему самомнению Сурков. Благодаря вам Зло побеждает, а не наоборот. Вы создали парадокс в «махровые девяностые». Тогда зло творилось на каждом шагу, и гораздо чаще добра. За день — ваш, между прочим, Сурков, день — было совершено на три миллиона восемнадцать тысяч добрых дел меньше. А ведь вам никто не давал полномочий вмешивается во Вселенский спор.
Сурков прикусил губу.
— Если я все исправлю, вы оставите нас в покое?
Мужчина повернулся и пошел по коридору, тем самым дав понять, что разговор окончен. Сделав несколько шагов, он нерешительно обернулся:
— Да, Сурков: то, что у вас в руках — это ваше.
Сурков проснулся от запаха кофе. Он еще не открыл глаза, но уже ощутил его ароматное бодрящее тепло.
«Такое утро может быть только в выходной», — подумал он.
Комнату без занавесок заливали косые лучи бабьего лета. На кровати сидела Эльза и с интересом перелистывала скоросшиватель.
— Интересно? — спросил Сурков.
— Очень, — улыбнулась она.
— Здесь про тебя тоже есть.
— Я знаю, я уже прочитала.
— И что тебе понравилось?
— Сегодня.
— Сегодня? — удивился Сурков.
— Да, сегодня. Сегодня мы будем переводить бабушек через дорогу, кормить бездомных и снимать кошек с деревьев. Почти три миллиона кошек.
— Но здесь этого нет, — возразил Сурков.
— Не надо быть провидцем, чтобы понять, что случится сегодня.
— Действительно, порой очевидные вещи кажутся нам такими невероятными.
Сурков поднялся на кровати:
— Что ж. Тогда нечего валяться. Нас ждет день добрых дел. Мой день, день Суркова.