День рождения Буржуя - 2

Еще недавно звездное небо вдруг озарилось зигзагами молний, и на обессиленно лежавшего на крыше Буржуя, на бросившихся к нему друзей обрушился бешеный и теплый летний ливень...

Погожим солнечным утром с проселочной дороги на ведущую к могилам тропинку свернули Буржуй с Олей и сыном. Костя, Борихин с перевязанной рукой и Пожарский с Воскресенским деликатно следовали чуть позади. Подняв столб пыли, на огромной скорости подлетела машина. Из-за руля выбрался сияющий Толстый и подал руку счастливой Вере.

- О, гонщик! - ворчливо приветствовал друга Буржуй. - Ты бы лучше приезжал вовремя. Только тебя ждем, между прочим...

- Так мы ж это! - расплылся в улыбке гигант. - На УЗИ ходили, или как его там! Мужики, девка у меня будет! Девуля! Нет, вы сечете: реальная такая девка!..

- Ты же вроде пацана хотел? - осторожно заметил Пожарский.

- Да какого пацана! - отмахнулся Толстый. - На фиг мне пацан!

- Поздравляю, - сдержанно проговорил Воскресенский.

- Ну, не завидую я будущим ухажерам, - задумчиво протянул Олег.

- Да уж, - поддержала его мысль Вера, - с такими папашкой и крестным - всех распугаете! Бедная моя девочка...

В общей радостной суматохе Буржуй потихоньку взял Олю за руку и повел ее к могилам. Первым это заметил Толстый.

- Я не понял! - заорал гигант. - Нас уже и не ждут даже!

- Да погоди ты! - шикнул на него Пожарский. - Не понимаешь, что ли?

- А что? - простодушно изумился Толстый.

- Ну как же... - вмешался доктор Костя. - Весьма распространенный в горах Шотландии ритуал благословения мертвыми...

- А меня беспокоит, что труп так и не нашли... - по-ментовски к месту вставил Борихин.

- Да ладно! Тоже мне - проблема, - пренебрежительно махнул рукой Толстый и аппетитно вгрызся в "Спикере". - Дождиком смыло. А остальное вороны склевали. Там его осталось-то, небось, так - два глаза, полторы кишки...

- Толстый, прекрати, меня сейчас стошнит, - возмутилась Вера...

...У могил Оля бросила испуганный взгляд на надгробный камень маленького Володи.

- Какой ужас! Надо убрать это...

- Уберем, - пообещал Буржуй и неожиданно добавил: - Я люблю тебя. И хотел сказать это именно здесь...

- Ты мог это сказать где угодно, - улыбнулась ему Оля. - Если Амина слышит нас, то слышит не только на своей могиле, а везде...

- Может быть... - согласился Буржуй. - Мы ведь сами придумываем сказки и сами потом в них верим, разве не так?

- Не знаю. Мою сказку придумал ты... - Оля взяла его за руку. Нас все ждут...

- Сейчас Амина подаст нам какой-нибудь знак, вот увидишь... проговорил Буржуй очень серьезно, обошел надгробную плиту и встал за ней. Оля остановилась рядом.

- Ты правда веришь в это? - подняла она на него взгляд.

- Не знаю, - улыбнулся Владимир-старший. - Но мне почему-то кажется...

Оба вздрогнули от радостного крика: "Мама!". Володенька летел к ним через поляну с букетом одуванчиков в руках. Детство не понимает, что такое могилы... Он вспрыгнул на надгробную плиту и игриво обхватил Олю, стоявшую по ту сторону обелиска. И так уж вышло, что в эту секунду он обнимал и ее, и высеченную на граните Амину. Выроненный ребенком букетик простых полевых цветов упал на могилу.

- Вот тебе и знак, - прерывающимся от волнения голосом сказал Буржуй. - Я же говорил! Иди сюда, тезка!

Он подхватил сына, а заплакавшая Оля обняла их обоих. Наблюдавший издалека за этой сценкой Толстый философски заметил:

- Не знаю, как там в горах Шотландии - не бывал. Но у нас, по-моему, с благословением мертвыми сложилось!

- Вот и славненько, - обрадовался доктор Костя. - А то я, честно говоря, успел проголодаться...

Он первым двинулся к могилам, за ним потянулись остальные.

На зеленую поляну легла белая скатерть. А на скатерть - еда и питье, простые радости земных людей. Живые поминали мертвых и смехом, и слезами, потому что обычай велит поминать их сладким хлебом и горьким вином.

Чуть грустными и очень счастливыми были люди, пришедшие в тот день на заросшее травой старое пепелище. Это было заметно даже через прицел оптического прибора. Наблюдавший через объектив человек какое-то время словно любовался идиллической сценой, затем, выждав момент, когда были видны счастливые лица абсолютно всех друзей, клацнул затвором фотоаппарата, словно делал снимок на долгую-долгую память...