День назначенной смерти

– Господа, какая трагедия… – прозрел Каварзин и в ужасе стал шарить глазами по присутствующим. Где же хозяин? Кравцов вылез из-за спины моргающего Лохматова. Обошел секретаря, который потерял язык, нетвердо поднялся по ступеням, сел. Доходило очень трудно и долго.

– Аля? – как-то хрипло вопросил Кравцов. Посмотрел на людей – не опровергнут ли?

Каварзин пожал плечами и опустил голову. «Так вот и живем для смеха», – читалось по губам. Послышался отвратительный резкий звук – голубого где-то вырвало. Сдавленно пищали женщины. Вика оперлась на плечо мужа, помертвела, не могла продохнуть. Конвульсивно дрогнув, лишилась чувств. Отрезвевший муж, бормоча под нос проклятья, выволок женщину из уборной.

– Но почему Аля?.. – помертвевшими губами вопросил Кравцов.

Тоска во взоре только формировалась, все его естество – бесконечное изумление, помноженное на страх. Максимов неподвижно смотрел на женщину, которая так мила была вчера в постели…

– Милиция? – набрал известный номер Вернер. – Не сочтите за новогодний розыгрыш.

– Вы в порядке, Саша? – нагнулся над домработницей Олежка.

Та отрывисто кивнула и при помощи руки приняла вертикаль. Она не сводила глаз с покойницы. Лицо – и так довольно неказистое – стало предельно уродливым, скукоженным, сморщенным, словно вмиг обезводилось и высохло. Рыжих пятен больше не было. Сплошное болото. Неудержимая сила тянула ее к двери. Никто особо и не препятствовал.

– Скажите, – спохватился Лохматов. – Вы вошли, увидели и закричали. К телу не подходили, не прикасались?

– Конечно, господи… – она на ощупь нашла дверной проем и словно вывалилась в пропасть.

Не любит наш народ покойников. Вопрос «Почему Аля?» благополучно висел в воздухе. Немец в сотый раз всплеснул руками, подошел ближе. Приблизились остальные. «М-да, – бормотал свыкшийся с ситуацией Холодов, – праздник не удался…» Поднимался с корточек Кравцов.

– Занятная штука, – прорезался голос у Максимова. – Ваша жена мертва, а вы почему-то живы.

Кравцов позеленел от ужаса.

– Но это неправильно, я не понимаю… – он беспомощно таращился на труп.

– Объясните, детектив, – цедил сквозь зубы Каварзин. – Что вы имеете в виду?

На цыпочках удалился секретарь. Предупреждал же он патрона, что не надо ехать в эту страшную страну…

– Милиция приедет, – захлопнул телефон Вернер. – Во всяком случае, обещали.

Максимов отвел его в сторону. Зашептал на ухо:

– Думай, Шура, думай… Лично у меня голова на данном этапе не варит. Не должны были ее убить, понимаешь? Дичь – форменная. Не могу избавиться от ощущения, что мы наступили на горло собственному хору.

– Легко сказать – думай, – огрызался Вернер. – Лично я бы предпочел перекусить, нежели подумать. Одно скажу тебе, командир, доказать, что ее убили, будет трудно. И не факт – красотка могла оступиться и самостоятельно хрякнуться о край ступени. Выпито немало. Хочешь, предскажу, какой вывод сделает милиция? Несчастный случай, и никаких гвоздей! Или нужно объяснять, что такое новогодняя милиция?

Максимов и сам прекрасно понимал, что доказать невозможно. Трагическая случайность. Но не сомневался – женщину с силой толкнули. Потерять равновесие в нетрезвом виде проще простого. Если смерть пришла не сразу, ей подняли голову и ударили еще раз тем же местом. Царило броуновское движение, народ бродил по анфиладам. Кто-то видел, как она вошла в туалет. А будучи пьяной, Альбина не закрыла за собой. Некто вошел следом…

Ужас довлел над толпой. Допросить невозможно – пьяные, да еще под впечатлением. Прояснить удалось только то, что никто ничего не видел. Собирались на прогулку, кто-то предложил еще по рюмашке – дабы не замерзнуть. Кто в последний раз видел Альбину? Да кто ее знает, минут десять ее точно никто не видел. Натура дорогих гостей проявлялась самым неприглядным образом. Женская стайка впрыгнула в сапоги, схватила шубки. Лохматов пытался заступить дорогу, но он не представитель власти, а кусаться бабоньки умеют. Рыхлый немец согнулся над Кравцовым, что-то бормотал на ломаном русском. Кравцов отрешенно кивал. Высокие гости погружались в кожаные пальто и, пунцовые от стыда, покидали приятное общество. Незаметно испарился голубой. По холлу мыкался Каварзин, но и его выдержки хватило на десять минут. К приезду милиции в доме царствовала всепоглощающая тишь. Вика за пустым столом беззвучно плакала, мрачный Влад безостановочно тянул горькую и стремительно трезвел. В ванной комнате два неподвижных тела – одно из них сравнительно живое, Кравцов сидел на унитазе и сверху вниз взирал на жену, ожидая, когда она проснется…

Саша бродила по гостиной унылой сомнамбулой. Детективы мялись в холле.

– Маленькая справка, – говорил начитанный Олежка. – За полгода до того как стать президентом, Джордж Буш-младшенький продавил в Техасе оригинальный закон. Согласно этому перлу преступник обязан в устной или письменной форме предупредить жертву о готовящемся преступлении – не менее чем за сутки до его совершения. Невыполнение предписания суд рассматривает как отягчающее обстоятельство. Во как.

Это было никому не интересно. Максимов безостановочно курил.