День исповеди

Им удалось не только без всяких помех приехать в Рим, но и поселиться там в таком месте, откуда, пожалуй, можно было камнем добросить до тюрьмы, где держали Марчиано.

Гарри прислонился лбом к стеклу и закрыл глаза.

— Вы устали, Гарри…

Елена произнесла это вполголоса, ласково, как мать, обращающаяся к своему ребенку.

— Да, — кивнул он, а потом открыл глаза и посмотрел на нее.

Она была все в том же деловом костюме, какой нашли ей священники в Белладжио, волосы ее были собраны в пучок. Гарри вдруг с изумлением понял, что впервые за все время смотрит на нее не как на монахиню, а просто как на женщину.

— Я поспала в автомобиле, а вы всю ночь были за рулем, — сказала она. — Тут есть еще одна спальня. Вам нужно вздремнуть хотя бы до прихода отца Бардони.

— Да, — начал Гарри и осекся.

Потому что буквально на пустом месте понял, что у него есть еще одна серьезнейшая проблема. С Еленой. Немыслимая затея Дэнни и отца Бардони вдруг предстала перед ним во всей опасности, которой никак не должна была подвергаться Елена.

— У вас родители живы? — осторожно спросил он.

Елена вскинула голову и удивленно взглянула на него.

— А какое отношение это может иметь к вашему сну?

— Где они живут?

— В Тоскане…

— Это далеко отсюда?

— А что?

— Мне нужно это знать.

— На автомобиле — часа два. Мы проезжали мимо по автостраде.

— У вашего отца есть машина? Он умеет ее водить?

— В чем дело?

— Машина у него есть? — настойчивее спросил Гарри. — Водить он может?

— Конечно.

— Я хочу, чтобы вы позвонили ему и попросили его приехать в Рим.

От этих слов Елену будто огнем обожгло. Она оперлась на стену и вызывающе скрестила руки на груди.

— Этого я не сделаю.

— Елена, если он выедет немедленно, — ее имя Гарри произнес с сильным ударением, как будто пытаясь предотвратить протест, — то приедет в Рим к девяти. Самое позднее — к половине десятого. Скажите ему, чтобы он остановился перед домом и не выходил из машины. Как только вы его увидите, спуститесь, сядете в машину и тотчас уедете вместе с ним. Никто даже не узнает, что вы здесь были.

Елена чувствовала, что огонь в ней разгорается все сильнее и сильнее и раздражение нарастает. Да как он посмел?! У нее есть чувства и есть гордость. А уж отцу она не станет звонить ни в коем случае, кому угодно, только не отцу — не хватало еще, чтобы он приезжал за ней, как за дурехой школьницей, накануне заблудившейся в городе.

— Простите, мистер Аддисон, — сказала она с таким же нажимом, что и он, — но мой долг — ухаживать за отцом Дэниелом. И я останусь с ним, пока меня не освободят официально от этого поручения.

— Это очень просто, сестра Елена. — Гарри строго взглянул на нее. — С этой минуты вы официально освобо…

— Это. Может. Сделать. Только. Мать настоятельница! — очень медленно и четко произнесла Елена; у нее даже вены на шее вздулись от волнения.

Наступила долгая напряженная пауза. Мужчина и женщина обжигали друг дружку яростными взглядами. Ни один ни другая не отдавали себе отчета, что это их первая в жизни любовная ссора и что один из любовников только что начертил на песке линию, за которую нельзя заходить. Но им так и не удалось узнать, кто первым отведет взгляд.

ХЛОП!

Дверь кухни вдруг резко распахнулась и с силой ударилась о стену.

— Гарри!..

Из двери к ним катился на своем кресле Дэнни. Его глаза были полны тревоги, он яростно крутил обеими руками колеса инвалидного кресла, а коленями сжимал сотовый телефон.

— Я не могу дозвониться до отца Бардони. У него три номера. Один — сотового телефона, который он всегда носит с собой. Я звоню по всем номерам! Ни один не отвечает!

— Дэнни, успокойся…

— Гарри, он должен был прийти сюда пятнадцать минут назад! Если он в дороге, то на звонок по сотовому все равно ответил бы!

119

Гарри свернул за угол на виа дель Парионе и зашагал вдоль квартала. Его наручные часы показывали двадцать пять минут восьмого; с того времени, которое отец Бардони сам назначил для встречи в квартире, прошел уже почти час. На ходу он снова набрал номер на сотовом телефоне, полученном от Адрианны. И опять тщетно.

Здравый смысл подсказывал ему, что отца Бардони попросту что-то задержало. Какие-то житейские обстоятельства.

Он подошел к дому номер 17, в котором жил отец Бардони. За ним, сказал ему Дэнни, проходил переулок, из которого через старые деревянные ворота можно попасть к черному входу в этот дом. Слева от входа, под большим горшком с красной геранью, он найдет ключ.

Свернув в переулок, Гарри прошел двадцать ярдов. Ворота оказались как раз там, где он и ожидал. Открыл их, пересек засыпанный утоптанным гравием дворик. Горшок с цветком стоял на месте. Ключ лежал под ним.

* * *

Квартира отца Бардони, как и та, в которой они скрывались, находилась на верхнем этаже. Гарри быстро взбежал туда по черной лестнице. Пока он находился на улице, он упорно думал о том, что ничего необычного не случилось и для опоздания отца Бардони найдется простое объяснение. Но, оказавшись в доме, он почувствовал то же самое, что и Дэнни, когда тот с криком ворвался в кухню, чуть не сорвав с петель дверь.

Ужас.