День исповеди

Обливаясь потом, крепко держа свой тяжелый портфель, он обошел солдат и патрули военной полиции. Каждый шаг давался ему со все большим трудом, ведь его, к сожалению находившееся далеко не в лучшей форме, сорокашестилетнее тело было измучено напряжением последних дней, постоянной жарой и невыносимым, тошнотворным трупным запахом, который теперь уже распространился повсюду. В конце концов он добрался до камеры хранения и получил оттуда сданный еще в понедельник утром потертый чемодан с химикатами, которые понадобятся ему для того, чтобы приготовить новые «снежки».

Держа вещи теперь в обеих руках, он вернулся на станцию, протиснулся сквозь ворота на платформу и преодолел еще пятьдесят ярдов до перрона, уже битком забитого беглецами, которые дожидались поездов в другие места. Его поезд должен был прийти через пятнадцать минут. Приехавшие солдаты выгрузятся, и он вместе с остальными устремится в вагон. На правах правительственного чиновника он займет сидячее место, что ему будет очень кстати. Наконец-то можно будет спокойно откинуться на сиденье и хоть немного отдохнуть. Дорога до Уху займет два часа, там он пересядет на другой поезд, до Нанкина, где, как запланировано, переночует в гостинице «Сюаньву» на улице Чжунюан-Лу. Там он сможет отдохнуть и позволить себе ощутить удовлетворение от мести ненавистному правительству догматиков, которое когда-то убило его отца, а его самого лишило нормального детства. Погрузиться в это чувство, наслаждаться им и ждать приказа, который укажет ему следующую цель.

105

Белладжио. Полевая штаб-квартира Gruppo Cardinale на вилле Лоренци.

Среда, 15 июля, 6 часов 50 минут

Роскани, в рубашке с расстегнутым воротником, без куртки, окинул взглядом просторный бальный зал. Весь костяк его группы находился на местах, как и до полуночи, когда он, поскольку никаких событий не происходило, отпустил часть людей поспать на второй этаж, где поставили походные койки. Поисковые отряды уже вышли на местность, Кастеллетти с первыми лучами солнца возобновил облеты окрестностей на вертолете, а Скала чуть позже отправился в пещеру в сопровождении двух ищеек породы малинуа с проводниками, поскольку уверенности в том, что накануне удалось обыскать все, пока что не было.

В два часа ночи Роскани потребовал по телефону прислать еще восемьсот солдат и отправился спать. В три пятнадцать он поднялся, сполоснулся под душем и напялил ту же самую одежду, в которой ходил последние два дня. А к четырем решил, что с них, пожалуй, хватит.

В шесть утра по местному радио и телевидению транслировалось объявление, которое повторили на утренней службе в близлежащих церквях. Ровно через два часа, в восемь утра, итальянская армия начнет повальный обыск во всем районе. Обоснование было коротким и четким: беглецы где-то здесь и должны быть найдены, любой, кто их укрывает, будет признан сообщником преступников и предстанет перед судом вместе с ними.

Действия Роскани были не просто угрозой. В первую очередь они являлись попыткой обмануть беглецов, заставить их надеяться, что у них будет шанс выбраться, если они двинутся с места до объявленного срока. Поэтому полицейские и армейские силы, подчиненные Gruppo Cardinale, заняли свои позиции за добрых полчаса до объявления; они тихо выжидали и наблюдали, надеясь, что кто-нибудь из преследуемых или все они покинут свое убежище и пустятся в бега.

6.57

Роскани взглянул на изящные часы в стиле рококо, висевшие над эстрадой бального зала Эроса Барбу, потом на мужчин и женщин, которые сидели за компьютерами и перед телефонами, перераспределяя поступавшую информацию и координируя действия полевых отрядов Gruppo Cardinale. Потом он допил холодный сладкий кофе и отправился на улицу, по дороге еще раз окинув взглядом помещение, где кипела работа.

Вода в озере Комо и воздух над ним были совершенно неподвижными. Подойдя к воде, Роскани обернулся и посмотрел на внушительное здание. Как человек мог заставить себя поселиться в таком месте да еще вести такой образ жизни, как Эрос Барбу, не укладывалось в мозгу, особенно в мозгу полицейского. И все же он не в первый раз задумался, каково это — быть частью подобного мира. Получать приглашения послушать здесь музыку живого оркестра, потанцевать и даже, он улыбнулся, позволить себе немножко декадентства.