Демоны Хазарии и девушка Деби

Слова Торы хоть и были жесткими, неожиданно успокоили мучавшиеся души четверых. Был какой-то чудесный отсвет в этих словах, какая-то логичность, какой-то долг, который обязаны были исполнить, долг небольшой, который не рушит основы, долг, простой в исполнении, понятный и не приносящий душе боль.

Ханан, ощущая поддержку товарищей, продолжал: «Я не испытываю страха перед судом в Итиле. Кто может решить, что мы совершили преступление? Что можно требовать от шее™ юношей, что вышли в путь и наткнулись на нечистую силу, которую не могут осмыслить даже великие мудрецы?»

«В древние времена за это осуждали на смертную казнь без суда и следствия», – сказал Гедалияу. А Товияу покачал головой и добавил: «Четыре коня, к которым бы нас привязали, рванули бы и разорвали нас на части».

Оба, Гедалияу и Товияу, принадлежали к одной большой семье-семье Каплан. Это была хазарская семья, в которой детям перед сном родители еще рассказывали истории давних времен, когда хазары еще не были иудеями. И в былях этих вставал темный всадник на черном коне, который по завершению победного боя вздымал свое копье, и на нем был начертан магендавид.

«Но древние времена прошли, – сказал Ханан, – теперь мы иудеи. Иудеи не казнят, и все это дело насчет того, каков наш долг – в противостоянии князю тьмы с его воинством, не ясен. Это те дела, которые подобны горам, висящим на волоске. Редкий случай, и повеления тут противоречат друг другу. Понятно, что иудеи не быстры на казнь, как язычники. Без следствия, обсуждения, защиты. Объясним, что случилось и нас, несомненно, поймут. Может быть, даже похвалят нас, и мы возвысимся вместо того, чтобы быть наказанными. Пусть вас зря не пугают».

Все молчали, задумавшись над его словами, которые вселяли каплю надежды.

«Туман все еще не ослабел», – сказал Ханан после продолжительной ходьбы.

«Объясните, – сказала неожиданно Тита громким голосом, так, что все ее услышали, – что же это такое – евреи или иудеи?»

Глава шестьдесят вторая

«Хороший вопрос», – рассмеялись все, – ну, объясни ей, Ханан».

«Я объясню тебе, – сказал Песах, – иудеи верят в единого небесного Бога, мы его народ и выполняем Его волю».

«Ну, это не точно», – сказал Ханан, жаждущий взять на себя ведущую роль в этой беседе, но слова его были прерваны, и вопрос о том, кто объяснит это сбитой с толку чужеземке, остался нерешенным, ибо звуки музыки донеслись из тумана, звуки трехствольной флейты.

Они остановились, прислушиваясь. Музыка была слышна издалека, но тонкий звук флейты доходил до всех ясно и отчетливо.

Все, без всякой команды, стали двигаться в сторону этих звуков.

Мелодия не прекращалась, пастушья мелодия, знакомая всем, связанная с весной. Как только она закончилась, ее подхватили все четверо, насвистывая мотив. И даже Тита подхватила его через пару минут. Мотив был прост и легко запоминался.

«Я тебе позже объясню, что такое – иудеи», – сказал ей Песах и коснулся ее плеча.

Она улыбнулась ему и кивнула головой. Удивительно – каким влиянием на него обладал такой простой ее кивок. Он весь словно засветился, и это видно было по его лицу и движению плеч. «Что-то мучает ее», – думал Песах, – она ищет изменений в жизни. Хорошо бы ей не торопиться». Но я не рекомендую никому быть уверенным в том, что Тита не будет торопиться.

Мелодия флейты усиливалась, но туман оставался таким же плотным, как и раньше. Из его глубины возникли аисты, стоящие на одной ноге и пытающиеся что-то проглотить с явным трудом. Нельзя было различить, что они едят. Возникли они лишь на миг размытыми из густого тумана, и тут же удалились и исчезли. Товияу мнилось, что он видит тонкую женскую руку. Двоюродному же брату его это виделось двуглавым змеем.

Они продолжали двигаться в сторону мелодии, и когда звуки уже были достаточно близкими, один из парней закричал «Эгей». Крик этот известен во все времена – «Эге-гей».

Мелодия смолкла.

«Я здесь», – раздался голос паренька, – кто вы?»

«Четыре парня и одна служанка!» – закричал в ответ Ханан. Все обрадовались, услышав голос парня, а не старухи.

Что это такое? Служанка? – возмутилась про себя Тита, ожидая, что Песах отреагирует на это. Но он даже не обратил на это внимание, считая, что это не время – реагировать, и промолчал. Дорого ему обойдется позднее его молчание. Будь осторожной, Тита. Вообще Титы – большие специалисты по разрушению. Будь осторожней, Тита, чтобы не сжечь на костре любовь. Что может быть мудрого в этом?

«Ничего не видно», – закричали они в слепоту тумана, – продолжай играть».

«Ты знаешь песню «Владыка мира»? – с большим воодушевлением закричал Ханан, и рассмеялся, услышав собственный голос.

В ответ пришла из тумана иная мелодия, знакомая рыбацкая песня.

Флейтисты нашли в этой песне прекрасную возможность продемонстрировать виртуозность игры, быстроту движения пальцев по клавиатуре при исполнении песни о водах и рыбах.