Демоны Боддеккера

— Потому что он точно такой же, как ты. Считает, будто Пембрук-Холл не может сделать ничего дурного. А когда дурное все-таки происходит, закрывает глаза и заставляет себя поверить, что так и должно быть.

— Что происходит? Что так и должно быть?

— Вся эта история с Дьяволами Фермана.

— Боддеккер, да они же настоящая находка! Ты видел числа на кривой продаж «Наноклина»? Они абсолютные…

— Попробуй утешить этими числами Лоррейн Ле Рой. Или семью Чарли Анджелеса. Или меня, коли уж на то пошло. На случай, если ты не заметила — я потерял половину творческой группы. И след от каждой потери ведет прямиком к Дьяволам.

— Знаешь, это не моя проблема, что твои люди не сумели вынести давления известности…

— А вот и нет. Они не смогли вынести мысли, что самое эффективное средство продаж со дня изобретения самопроникающих вирусов довело одну из нас до самоубийства. Знаешь, по-моему, для них жизнь дороже очередной цифры на кривой продаж. И поверишь ли — для меня тоже.

— Но для тебя всегда найдется место в семье…

— Это ущербная семья, — перебил я. — Позволь задать один вопрос. И мне бы очень хотелось, чтобы ты ответила на него честно. Идет?

Хонникер из Расчетного отдела кивнула. Я показал на дверь.

— В конце сегодняшнего дня я собираюсь выйти за эту дверь. Спуститься в лифте. Пройти через вестибюль. И никогда не возвращаться назад…

— Что ты будешь делать?

— Решать проблемы по мере их поступления, — сказал я. — Пожалуйста, дай мне задать вопрос.

Она кивнула.

— Вот я вышел. И даже не оглядываюсь. Наши отношения продолжаются?

Хонникер отступила еще на один шаг назад.

— Если ты захочешь, я тоже готов. Но уже вне стен Пембрук-Холла. Меня больше ничто не будет с ним связывать. Наши отношения продолжатся? Да или нет?

Из ее глаз полились слезы. У меня все так и перевернулось внутри, но я не сдался.

— Ну ладно. Так я и думал. — Я поднял руку с часами и поглядел на них. — А теперь мне очень хочется, чтобы ты знала: я никогда не забуду время, которое мы провели вместе. Ты была самой незабываемой и яркой женщиной в моей жизни и той, кто придет тебе на смену, придется выдержать нелегкое состязание с таким идеалом. — Второй рукой я нажимал кнопки часов, перебирая функции, пока не добрался до необходимой. — Я стираю тебя из своих часов. — Номер высветился в списке и я дал команду «УНИЧТОЖИТЬ». Раздался подтверждающий писк. Хонникер сдавленно вскрикнула и упала в одно из дутых кресел. Плечи у нее затряслись.

— Это все из-за меня.

— Нет, — попытался я утешить ее. — Из-за меня.

— Я никогда не найду второго такого, как ты.

— Прости, мне стыдно, что я так сказал насчет тебя и Хотчкисса. Такая девушка, как ты, непременно найдет того, кто ее достоин. Поверь, мне очень больно признавать, что им оказался не я.

— Наверное, я снова вернусь к Моллен. Я на миг остолбенел.

— Я думал, ты все еще…

— Моллен не любит меня, когда я с мужчинами, — просто произнесла она.

Предо мной молниеносной вспышкой сверкнула та сцена у нее в квартире: одна спальня, Моллен стягивает белье с дивана, испепеляя меня взглядом. И то, как Хонникер из Расчетного отдела отдавала, отдавала и отдавала, но никогда не брала взамен. Лицо у меня вспыхнуло — каким же слепым дураком я был!

— Ты… — пробормотал я. — Моллен — твоя…

— Любовница, — сказала напрямик Хонникер. — Когда я не завожу роман с каким-нибудь мужчиной.

Я отвернулся, скрывая стыд.

— Не надо, — произнесла она. — Это мой свободный выбор. И я хочу, чтобы ты кое-что знал, Боддеккер.

Ноги у меня ослабели, от головы отхлынула кровь. Я плюхнулся на стол, жадно глотая воздух.

— Я не хотела делать тебе больно, Боддеккер. Никогда. Но не хотела, чтобы ты после узнал и решил, что я это из-за тебя. Просто не могла так обойтись с тобой.

Я прижался ладонями к столу, борясь с головокружением.

— Если ты… то есть… есть же специальные технологии. Почему ты не… почему…

— Почему я не пошла в «Транс-Майнд» и не переориентировалась?

Я кивнул.

— А я ходила.

Я глубоко вдохнул.

— Но если не сработало, то…

— Все сработало.

Я покачал головой, уже окончательно ничего не понимая.

— Я решила стать лесбиянкой. — Она поднялась и обошла вокруг стола. — Боддеккер, ты не знаешь, что значит родиться с такой внешностью, как у меня. Говорю это отнюдь не из тщеславия. С моей стороны было бы глупо отрицать, что мужчины видят во мне нечто вроде сексуальной вершины и тратят потом все оставшуюся жизнь, чтобы залезть на нее. Я рано поняла, что большинство из них интересуются исключительно моими внешними данными. А потом, как только они достигают желаемого, тайна уходит — и они тоже уходят навстречу новым победам. Первое время я думала: «Ну, в следующий раз все будет по-другому». Но всегда было одно и то же. Наверное, это моя ошибка — не следовало быть такой шикарной и такой доступной. Следовало бы разыгрывать недоступность. А мне это и в голову не пришло. Какой же я была наивной! Считала, будто могу обрести желанные отношения, если буду давать мужчинам то, чего они хотят.