Демоны

Магазины были рассчитаны на туристов, проезжавших здесь по пути к Маунт Шаста; здесь было несколько придорожных закусочных – «Венди», и «Бурчбургер», и «Соевое объедение», и «Японоквик». На улицах было неожиданно мало людей – маленький мальчик, рассеянно виляя, ехал на велосипеде по центральной линии улицы, его глаза были такими же рассеянными. Мимо проехала одна-единственная машина – двигаясь довольно быстро для такого небольшого городка, – и на глазах напрягшегося Стивена электрический седан чуть было не сбил мальчика, но в последний момент повернул, объехав его по кривой линии.

Мальчик на велосипеде никак не отреагировал.

Посреди парка стояло бетонное здание общественной уборной; на его задней стене кто-то изобразил демона, одного из семи кланов, искусно набросав пульверизатором его контуры яркой красной и зеленой красками – это был Зубач, если Стивен правильно помнил мифологию. Кто-то другой нарисовал поверх него красный христианский крест, словно пытаясь таким способом зачеркнуть, отменить его.

– Это еще что за чертовщина? – риторически вопросил Дикинхэм.

– Э-э… – начал Стивен, – полагаю, это осталось от…

Но Дикинхэм не слушал: он имел в виду нечто другое.

– А эти-то идиоты что здесь делают? – пробормотал он, выбираясь из машины. Он встал рядом, затем повернулся к ним лишь для того, чтобы рявкнуть: – Вы двое, оставайтесь здесь, пожалуйста, – мне надо переговорить с… – Не договорив, он захлопнул дверцу с таким стуком, что Стивен подпрыгнул.

Глинет со Стивеном обменялись озадаченными взглядами и посмотрели вслед Дикинхэму: он шагал напрямик, срезая угол парка, к большому белому фургону на солнечных батареях, стоящему к ним задом. Фургон был припаркован в переулке рядом со скобяной лавкой.

– Ах, вот он о чем, – сказал вполголоса Стивен, увидев, что Дикинхэм забарабанил в заднюю дверцу фургона. Она открылась, и из нее высунулись двое, сердито уставившись на него. – Какая-то машина компании.

– Мне кажется, это не совсем машина компании, – сказала Глинет.

Двое сердитых белых в фургоне были одеты в бесформенные зеленые джемперы и блестящие черные ботинки; у них были абсолютно одинаковые стрижки под машинку. Третий человек – краснолицый, длинноволосый, бородатый, неопрятно одетый и, судя по виду, пьяный – попытался вылезти мимо них из фургона. Двое в джемперах затолкали его обратно. В глазах пьяницы было что-то странное.

– Видите их номер? – небрежно спросила Глинет. – Такие номера – G244 – обычно встречаются на определенного рода правительственных машинах. Исследовательские работы Пентагона.

Стивен взглянул на нее.

– А вы-то откуда это знаете? Она пожала плечами:

– Я как-то искала материалы по программам военных исследований для научной статьи, которую писала. Эта информация была в Интернете. Я тогда едва не занялась правительственными химическими исследованиями вместо частных.

Сказав это, она быстро отвела взгляд, и Стивен подумал: «Она лжет».

Но ложь была предъявлена безупречно. Почему же он был так уверен в этом?

Он услышал стук захлопнувшейся дверцы и, выглянув из окна, увидел, что задняя дверь фургона была уже закрыта, сам фургон двигался прочь по переулку, а Дикинхэм возвращался к ним. Он открыл дверцу со стороны пассажира и протянул руку мимо Стивена к бардачку.

– Мне нужно взять сотовый на минутку… ага, вот он… – Дикинхэм ткнул пальцем в цифру быстрого набора и поднес телефон к уху. – Крокер? Почему эти ребята в зеленом уже здесь? Послушай, во-первых, нельзя же вот так, среди бела дня – и к тому же они забирают людей для… – Он замолчал, по-видимому, почувствовав, что Стивен слушает его. Холодно взглянув на него, Дикинхэм закрыл дверцу машины и пошел прочь, продолжая разговаривать и яростно жестикулируя.

– Что-то конфиденциальное, – тихо, словно бы про себя проговорила Глинет. – По-видимому, предполагается, что если мы не услышим ничего плохого, то не будем и говорить плохого. Мы учимся не видеть лишнего. Хотелось бы знать, можем ли мы чувствовать это?

Стивен взглянул на нее.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего, просто подумала вслух. Однако в обсерватории ходят слухи… – Она без выражения посмотрела на него. – Слухи, что «Дирван-17» – на самом деле никакой не пестицид.

– Что же это в таком случае?

– Не могу сказать. Люди, намекавшие мне на это, сами были довольно уклончивы. Однако знаете, ведь многие пестициды химически близки к нервно-паралитическим газам. Некоторые из них в основе своей первоначально и были такими газами: диазинон, например, который используется еще с прошлого столетия, представляет собой органофосфат, один из нейротоксинов, разработанных в течение Второй мировой войны. Я подумала, что, может быть…

Стивен воззрился на нее, затем, повернувшись, принялся рассматривать внутренность их «хаммера». Она подняла брови.

– Что вы ищете?