Демонстрация силы

Джеб, чье лицо действительно было наморщено как у старца, испещрено резкими складками, сделал одно-единственное движение. Вначале в сторону пошли его плечи, за ними – торс, последней сместилась вправо голова. Бедра же остались неподвижными. Равно как и глаза: Джеб даже не скосился на промелькнувшую в сантиметре от головы руку. Отпуская оружие, он вынес круговым движением свою руку, ударяя матроса в лицо. Степанов отлетел к умывальнику, ударился о его край головой и сполз на пол.

Джеб секунду оставался в той же странной стойке, которая ломала его фигуру в поясе. Когда его глаза встретились с глазами капитана, он принял нормальное положение.

– Уот из зис колд? – выдавил из себя капитан, предчувствуя, на каком языке пойдет разговор.

– Это называется – дать по голове, – ответил Джеб на английском. – Капитан, мне не хочется наклоняться. Поднимите мешок и подайте его моему ассистенту.

– Вы совершаете ошибку, – покачал головой Крамар.

Родин не стал дожидаться повторной команды командира. Он подошел к капитану и сильно толкнул его к стене. Потянул шнур, опоясывающий его, и несколькими отточенными движениями связал Крамару руки. Подхватив мешок за перевязь, Родин первым покинул каюту капитана и поспешил на мостик.

– Уходим, – кивнул он товарищам.

К Джебу присоединился лишь Клюев. Тимур побежал к матросским кубрикам.

– Уходим!

Чижов примкнул к нему. Весельчак отправился за Коком в машинное отделение.

Они собирались в шахматном порядке, не используя ни голосовой, ни другой связи. Но действовали так быстро и оперативно, словно слышали и видели друг друга.

Джеб на несколько мгновений задержал команду. Прежде чем покинуть судно, он прошел на мостик, открыл журнал и вписал в него две крупные буквы: JB. И быстро спустился вниз.

Клюев уже находился в лодке. Он принял от командира груз и помог ему ступить на борт. Потом по штормтрапу заскользили фигуры остальных боевиков. Последним спускался Тимур. Он аккуратно снял с ширстрека трап и ухватился свободной рукой за фал, удерживающий лодку. Бросив трап в кокпит, спрыгнул в лодку. Переглянувшись с Клюевым, Тимур приготовил водолазный нож. Едва Весельчак завел двигатель, пираты синхронным движением обрезали оба троса.

Мгновение лодка оставалась на месте – как рыба, отпущенная в воду. Затем с лихим креном отвалила от «Александрии» и взвыла обнажившимся из-под воды вин-том. Вода двумя упругими бурунами обтекала обшивку катера, взявшего курс на изрезанный бухтами берег Шарм-эль-Шейха.

Глава 3 Бегом на голгофу

8

Иерусалим, Израиль

Провал…

Это слово Иосиф Беннет ни разу не произносил вслух, но оно постоянно вертелось в голове. Рано или поздно, думал человек с агентурным псевдонимом Токи, придет время, когда возникнет необходимость прекратить все контакты. Легко оборвать связь с простым агентом, когда можно сделать это учтиво, с высказыванием благодарности за проделанную работу, размышлял резидент Камиля Хакима. С выдачей «выходного пособия», величина которого не была бы оскорбительно мала.

У Беннета была приличная квартира в районе нового города Каира, неподалеку от самой грязной площади Тахрир, рядом со станцией метро Sadat. Офис страховой компании, где Иосиф Беннет руководил отделом, находился на острове Гезира. На работу он всегда шел одним и тем же маршрутом: минуя мост и оперу, и буквально упирался в почти двухсотметровую каирскую башню, названную «башней ЦРУ»: она была построена на деньги, предназначавшиеся для подкупа первого президента Египта генерала Нагиба. Только недавно Иосиф Беннет поймал себя на мысли, что второе название башни начало давить на него: когда он едва не произнес вслух жуткое слово «провал». В ушах до сей поры стоял голос, раздавшийся утром позавчерашнего дня в телефонной трубке:

– Произошла утечка. Переходим на одностороннюю связь. Исключай из сигнальной связи «ошибочные» звонки по телефону. Мы предпринимаем меры. Следующая встреча в Иерусалиме: молодежное общежитие в Университетском городке. На твое имя забронирован номер.

Беннета не устраивала односторонняя связь – она вязала его по рукам, исключала любое самостоятельное действие, исключала то единственное, на что Беннет уповал больше всего: перестраховку. Он просто обязан был перестраховаться. Не прошло и получаса после тревожного звонка, а он уже входил в роскошный вестибюль Nile Hilton Hotel. На одном из таксофонов он набрал длинный номер.

Беннет звонил в Москву. В данном случае он мог доверять только одному человеку – с агентурным псевдонимом Артур.

– Я получил какую-то словесную ерунду. В ней мне больше всего не понравилось следующее: «Мы предпринимаем меры». Чуть успокаивает тот факт, что на мое имя забронирован номер в молодежном общежитии кампуса. Надо что-то делать, – предупредил Беннет, – как-то выходить из этого положения. Если я пойду на дно, и тебя прихвачу тоже. Ты понял меня?