. Демоническая зависимость сексуального совершенства

ДАНИЛА ВРАНГЕЛЬ. Демоническая зависимость сексуального совершенства

Определяя сексуальность как степень яркости выраженной функциональности, нельзя не прийти к выводу, что и сама функциональность, и её физиологическая констатация имеют прямо-пропорциональную связь, качественно определяемую внутренней оценкой формы как достаточного выражения, то есть чем ярче выражена форма, тем полноценнее констатируется содержание, практически полностью зависимое от позиционирования выражения как идентификации генетической принадлежности к генеалогическому клану, представленному бинарной парой тело-дух, где первый элемент практически контролирует элемент второй, достаточно предположительный, тогда как первый действителен несомненно и абсолютно.

Имеется в виду внешность женщины и её психическое состояние, зависимое от этой внешности.

Демоническая составляющая формы почти всегда ведёт на поводу теоретическое содержание, поскольку оно не более чем философское предположение, тогда как форма всегда здесь и сейчас, что отрицать может лишь сумасшествие крайней степени, причём наречие "почти" в этом тезисе имеет достаточно условное значение, имеющее своей целью сделать допуск для недопущения абсолютизации, то есть это речевой либерализм.

Что известно всем, от домохозяйки до президента, а именно - форма даёт наполнение, которое вне достаточной степени качества парализует всё.

Если кому-то требуется практический пример демонизма в бытовой жизни, то это как раз такой случай - сексуальность, то есть функциональность генетического предназначения, управляет духовностью, определяемой психологическим и психическим состоянием, которое в буквальном смысле делает человека таким как он есть, а в случае невыполнения демонических команд, трансформирующих внутреннее во внешнее, вполне может ликвидировать объект представительства посредством суицидальной практики, которая своими истоками стоит над разумом качественным контроллером состояния формы как выражения сексуальности.

Что выводит на мысль о единстве и нерушимости формы и содержания в практическом поле апостериорности, а не теоретическом предположении философских изысков априори, когда практические несостыковки игнорируются относительным разумом, не имеющим навыков действий в реальной жизни, которая, как это кому-то не покажется странным, имеет множество отличий от декларируемых беллетристикой, религией и той же философией тезисов о ней самой и о её смысле, в которых всегда просматривается ущербность бытовой неполноценности творческого эффекта золотой башни, когда проблематика физического выживания не стоит на повестке дня, в результате чего получаются неоплодотворённые яйца бессмысленного чтива, где латентный мистицизм наркотически обволакивает сознание читающего неофита, предполагающего вкушение эзотерических знаний и не понимающего, что сама эзотерика как понятие появилась с единственной экзотерической целью камуфлировать истинную реальность для отъёма энергетических полей несмышленых обращаемых в очередную веру, часто выраженных обыкновенными деньгами или имуществом.