Демон внутри меня

И вот тогда он окончательно меня сломает.

Сил бороться у меня, наверное, больше нет. Он прав. Он всегда на несколько шагов впереди, а я так – неразумное существо, экспериментальный зверек, с чувствами которого ему нравится забавляться.

Рыдая, я лежу на ковре час или два, глажу себя, мечтая только об одном, чтобы он умер или вернулся ко мне, позволив мне заснуть у него на коленях.

Кай

Я в темной комнате, и стены, и воздух…все здесь давит мне на грудь.

Я оглядываюсь на свою жизнь и понимаю одно, я всегда боролся. Я, черт возьми, хотел что-то сделать для людей, сделать мир лучше, но каждый раз – не мог. Вседозволенность, всемогущество, деньги, власть…все это развратило душу, мою душу, и Деймон здесь не причем. Может, я не был маньяком и убийцей, как он, но я был ничем не лучше. А учитывая то, какие дела он мог творить, пока я был без сознания, мои руки в крови, мои в первую очередь, потому что главный в этом теле – я.

Лидия. Сеансы помогали мне, и гипноз и сраные нейролептики, от которых тошнило и была куча ужасных побочек от несварения желудка до проблем с женщинами. Я перестал принимать их перед предвыборной гонкой, давление было слишком сильным. Даже мой лед треснул.

Я был то там, то тут, то здесь…встречи, звонки, переговоры, выступления. Все это я делал это исподтишка Деймона – он направлял, а я плыл по течению, путаясь, зачем мне вообще этот сраный конгресс, зачем мне сенат? Меня вполне устраивал мой многомиллионный бизнес, мое имя, но Деймон всегда хотел больше.

Это болезнь, да. У него маниакальная озабоченность не только бдсм, но и, например, властью. Если бы можно было бы стать повелителем Вселенной, он бы с радостью убил за это, отправил бы все ресурсы и победил бы. Он шел к своей цели, играючи, ведь для него жизнь – иллюзия, своеобразно проходимый, но тяжёлый квест. Потому что его, конкретно его тело – оно иллюзорно. Он во мне. Или я в нем? И есть ли кто-то еще?

С этими вопросами помогла разобраться Лидия. Но мои воспоминания об отце были закрыты. Я очень мало помнил о своем брате. Да, я помню его крошечным младенцем.

И все. Жаль, что он умер. Мы бы были классной командой. Но он умер Мой отец для меня тоже мертв. Мама сошла с ума. У меня раздвоение личности. Если вы думаете, что это у вас жизнь дерьмо, не спешите.

Посмотрите на мою. Я в таком дерьме, которое никому и не снилось, и мне еще не раз придется пойти ко дну и хлебнуть дерьма по самые гланды.

Во всей этой суматохе я отчаянно пытаюсь сохранить рассудок. Борюсь за каждый день, надеясь, что сегодня провалов в памяти не будет. Что я не очнусь где-нибудь в номере отеля с ножом в руке и с истекающей подо мной кровью девушкой…

Я смотрю на свои руки, и они подрагивают. Я почти вижу на них кровь. И тяжесть этого греха не дает мне покоя.

Бессонница. Кто хоть раз испытывал, тот поймет. Бессонница – когда лежишь, ворочаешься и не можешь уснуть, когда голова кажется вот-вот разорвется на части от мыслей. Извилины. Они надуваются, извилины в голове превращаются в ядовитых змей, что проедают тебе череп.

Бессонница. И так изо дня в день. Из года в год. Я не могу уснуть без снотворного. Лидия предупреждала, что все это будет. Что все это может быть. Что если мы с Деймоном начнем конфликтовать хотя бы еще чуть-чуть сильнее, все – один из нас захочет убить другого. Самоубийство. Многие, такие как я, просто решают свою проблему одним выстрелом.

Иногда я задыхаюсь, не в силах уснуть. Во мне и совесть, и вина, и обида на отца, на мать и даже на брата за то, что его больше нет. За то, что я так и не узнал его.

За то, что где-то в параллельной вселенной мы могли бы быть, блядь, нормальной, нормальной семьей. Как люди не ценят простое счастье. Семейный ужин, прогулки да что угодно…все это воспринимается как должное.

Я завидовал им, несмотря на то, что у меня были такие возможности, а у них – только они друг у друга. По крайней мере они не проживали свою жизнь с мыслью о том, что они грешны и неправильны…люди без разложения внутри.

А во мне оно есть и давно. Тело не разлагается, оно живое, здоровое и спортивное. Разлагается душа – извращенная и жуткая. Все, как в «Портрете Дориана Грея», мне только портрета не хватает, есть только этот стул и кожаное кресло, но если бы здесь стояло зеркало, я бы увидел себя постаревшего лет на сто, иссохшего старика с улыбкой извращенца. Руки по локоть в крови, залысины, выпадающие зубы…примерно так бы выглядела моя душа.

Только Анджи была во мне светом. Только чувства к этой девочке. Сам не знаю почему. Рядом с ней я чувствовал себя лучше, чувствовал что этого старика, отражающего мою распутную душонку в зеркале, и нет вовсе.

Что это я. Кай Стоунэм. И я могу быть человечным.