Демон на моем плече

Затем началась Советско-Польская война. Затем, Вторая Мировая.

Люди, то уходили из деревни, то возвращались. Приходили другие люди, строили дома, женились, рожали детей, работали, умирали.

Вдруг, пришло долгожданное ощущение грядущего события. И вправду, в семье дальнего родственника кузнеца Федора, родилась двойня, мальчики. Яков воспрял духом. Но время еще не пришло, остается только ждать.

Во время немецкой оккупации Яков прятался в лесу. Иногда он тайком пробирался в деревню, где у него был оборудован схрон с продуктами. Было там и оружие, на всякий случай. Однажды, полицаи выследили его и схватили, что называется, с поличным. Якова сочли партизаном. Всю ночь его допрашивали, но страшный взгляд пугал даже пьяных полицаев. Ничего не добившись, они решили отправить его в Гродно, в гестапо. Старший полицай инструктировал подчиненных:

— Так, смотрите мне, чтобы в дороге не пить. Быть внимательными, его могут попытаться отбить. Оружие держать наготове. В населенные пункты не заезжать. Все ясно?

— А куда везти, господин старший полицай? — спросил один из конвоиров.

— Известно куда, в город Гродно, Штурмштрассе, 13, это бывшая улица Карла Маркса, там теперь размещается гестапо. Там-то ему язык быстро развяжут, немцы умеют языки развязывать, великая нация, — бахвалился полицай.

Подвода с арестованным Яковом и двумя охранниками, из числа местных полицаев, в утренних сумерках выехала в направлении Гродно. Дорога спускалась в низину. Там, в самом низком месте, притаилось небольшое облако тумана. Обычное в этих местах явление. Подвода медленно въехала в это облако, туман поглотил путников, затем все стихло. Из тумана подвода уже не выехала.

Из рапорта шефу отдела гестапо по Гродненской губернии Оберштурмфюреру СС Хайнцу Эррелису:

«…1 мая 1942 года конвой в составе двух полицейских охранной полиции осуществлял доставление подозреваемого в связях с партизанами, жителя деревни Рудовляны, Якова Лойко, из д. Рудовляны в управление гестапо г. Гродно. По пути следования, указанная группа бесследно исчезла. Поиски группы результатов не дали…»

В 1944 году, недалеко от деревни шли бои. Колонна отходящих частей Вермахта двигалась через деревню Рудовляны на Запад. В этот момент по ней был нанесен артиллерийский удар. Колонна была разбита, правда и от деревни почти ничего не осталось. Нетронутым был лишь дом Якова. Много жителей погибло. Погибли и близнецы. О месте нахождения Якова не было известно ничего.

Затем на запад прошли наступающие части Красной армии.

Неизвестно откуда явился Яков.

Затем пришла Советская власть.

Яков вступил в колхоз со всем своим небогатым хозяйством. Деревня вновь ожила. В ней работал клуб, открыли отделение почты, построили новую баню, ферму и конюшню. Яков устроился работать конюхом. Работал он хорошо, начальство претензий к нему не имело, да, честно говоря, просто боялось иметь. Никто не хотел встречаться с ним взглядом, и вообще, конюшню без крайней нужды никто не посещал. Пришло время и Якова, с облегчением, отправили на пенсию. Он отнесся к этому решению абсолютно равнодушно. Здоровьем он был не обижен и несмотря на то, что в 1964 году ему исполнилось сто лет, выглядел намного моложе. Хотя под копной седых волос и длинной густой бородой, понять сколько ему лет было практически невозможно. А поскольку до 1974 года жители сельской местности паспортов не имели вообще, то, в силу вкравшейся ошибки, свой первый паспорт Яков получил с датой рождения 28 июня 1924 года. Совсем другое беспокоило Якова, и по мере того, как шли годы, это беспокойство все нарастало. В его колдовском раскладе не хватало одного важного условия, без которого многовековая колдовская традиция теряет всякий смысл. Самый главный обряд в жизни колдуна — обряд передачи своего дара. Он не может быть проведен без соблюдения определенных условий, вернее одного важнейшего условия. И это важнейшее условие уже дважды было нарушено по непонятной причине. Времени у Якова практически не осталось, и он с тревогой думал о том, к каким это может привести последствиям. Вернее, он знал к каким, в общих чертах, но, в конкретной ситуации, он даже не представлял, во что это может вылиться. Это страшило и мучило его. Он все еще ждал нового знамения. Дважды в жизни такое знамение являлось, и дважды это закончилось крахом. Теперь уже слишком поздно. Он прекрасно знает скольких трудов и времени занимает подготовка к этому великому таинству. Он не успеет. Или успеет, но для этого нужно увеличить срок, отведенный ему в этом мире. И он получил этот срок. Но ответа на вопрос, как и когда возникнет это важнейшее условие, у него не было. Он искал способ в старых колдовских писаниях, но ничего там не нашел. Его прежний повелитель не говорил про это. Просто потому, что этого не могло быть. Все и всегда происходило по его воле. А теперь, что пошло не так? Где причина? Что делать? Так и жил он в неведении, приближаясь к своему страшному финалу.