Демон из Пустоши

– Ага, – Кузя улыбнулся. Из-под верхней губы выглянули кончики клыков, но все равно улыбка напоминала прежнюю, залихватскую фирменную Кузину улыбочку. И Аверин понял, что улыбается в ответ. И тут его взгляд упал на продукты в руках Кузи.

– А зефир?! – спохватился он. – В буфете должен быть зефир!

– Зефир? – Брови дива сдвинулись домиком. А на лице появилось растерянное выражение. Он не помнит!

– Сейчас!

Аверин бросился на кухню и открыл буфет. Вот он! Коробка зефира, заботливо купленная Маргаритой, лежала на самом видном месте. О чем подумала Маргарита, когда Аверин позвонил и велел срочно купить любимое лакомство Кузи, колдун не знал. Но судя по голосу, экономка обрадовалась.

– Вот, – Аверин торжественно водрузил коробку на стол.

Кузя понюхал ее, смешно шевеля носом, и запустил внутрь руку. Достал розоватую сладость и тут же сунул в рот. Его глаза заблестели, а зрачки превратились в щелки.

– Зефир! – воскликнул он. – Я помню!

– Да, Кузя, это он, твой любимый зефир.

Аверин посмотрел на дива, а потом на дверь спальни, и вздохнул:

– Вот что. Доедай. Завтра обо всем поговорим.

Он вернулся в спальню и лег. Вскоре полоска света из-под двери исчезла. И на кровать Аверина приземлился крупный кот. Потоптавшись по одеялу, он потерся о руку щекой и утробно замурчал. Аверин почесал его за ухом и моментально провалился в сон.

Утром Аверин проснулся от звона разбитой посуды. Грохот дополнял громкий возглас Маргариты. И это как минимум означало, что она уже пришла. Проклятие! Он так и не придумал, как объяснить ей внезапное возвращение «сына»!

Аверин вскочил с кровати и, надев халат и сунув ноги в тапочки, выбежал из спальни.

И тут же услышал тихое и слегка виноватое бормотание Кузи:

– Ну тетушка Марго, не волнуйтесь, я щас уберу все!

Колдун зашел на кухню. Кузя, ползая на карачках, собирал осколки. На нем была надета его любимая домашняя рубашка с котом и петухом. Рубашка висела на диве мешком, зато руки высовывались из рукавов гораздо сильнее, чем следовало бы. Аверин не ошибся: Кузя вырос. Точнее – стал несколько длиннее.

Маргарита, увидев колдуна, всплеснула руками и указала на Кузю:

– Вот! Он очнулся! А я что говорила?! А вы-то парня похоронили раньше времени, Гермес Аркадьевич, – она укоризненно покачала головой.

– Эм… и что ты говорила? – осторожно поинтересовался Аверин. Возможно, придумывать ничего не придется.

– Что он в коме, конечно! Я тут недавно кино смотрела, «Спящая», так и называется, вот там родители тоже отчаялись! А девочка полежала-полежала, да и встала! И выросла за десять лет!

– Выросла, значит… – протянул Аверин. – Ну да…

– И поглядите! Вон Кузьма наш как вытянулся! А худющий… ну а что вы хотите? «Кома!» – Это слово она произнесла с придыханием и добавила, погрозив Аверину пальцем: – А я сразу, сразу все поняла! Когда вы перестали водку это окаянную глушить и начали бегать куда-то. Ясно же, что в больницу. А уж когда велели купить зефир… сразу стало понятно, что выписывают скоро нашего Кузьму! Очнулся!

Услышав про водку, Кузя поднял голову от осколков и мельком взглянул на Аверина. Под этим взглядом колдун слегка поежился.

– Вот что, – перевел он тему, – Кузя действительно очень вырос. По дому в своей старой одежде он еще может ходить, но на улицу, а тем более на учебу – нет. Нам надо купить новую. Поэтому, будь добра, организуй что-нибудь на завтрак, и мы поедем по магазинам.

– На учебу… ох, сколько же тебе, бедняжке, догонять придется… а тезка-то твой, Кузенька, пропал, сбежал, видать, пока Гермес Аркадьевич тут… – Она осеклась, поняв наконец, что наговорила лишнего.

– Никуда он не сбежал. – Аверин строго посмотрел на экономку, и она виновато опустила глаза. – Я его отдал… Владимиру, на время. Заберем сегодня. Кузя ведь скучал без кота. Да, Кузьма?

– Скучал, – широко улыбнулся Кузя. – Вы не представляете, как я без кота скучал!

Маргарита протянула руки и сграбастала Кузю в объятия.

– Кощей… ну как есть кощеюшка, – она слегка отстранилась, продолжая сжимать его плечи. В глазах заблестели капельки слез.

– Тесто я с вечера поставила. Как чувствовала. Булочек сейчас напеку. Наешься хоть по-человечески после своей больницы.

Всю дорогу Кузя вертел головой, высовывался в окно по пояс и издавал радостные возгласы, узнавая что-то, о чем успел забыть.

– Вот что, – сказал Аверин, когда они подъехали к торговым рядам, – сейчас подберем тебе одежду, и я поеду в Собрание. Надо кое с кем переговорить. Хорошо?

– Ага, – улыбнулся Кузя. – Мне самому домой или вас подождать?

– Хм… – Аверин задумался. – Я тебе вызову такси. А то, чего доброго, заблудишься или попадешь в историю.

– Ладно. Эх, жаль, что моя одежда уже негодная. Зачем я так вырос, а? – Он печально посмотрел на любимую синюю рубашку, точнее – на торчащие из нее руки. – Куда ее? Не выбрасывать же?

– Можно отдать бедным.

– Бедным? – не понял Кузя. – Это как?

– Бедные, Кузя, это те, у кого нет такой красивой рубашки, как у тебя, а они бы хотели ее иметь.

– А, понятно. – Кузя показал зубы. – Как дивы в Управлении.