Демон

И вот, когда Бог потребовал от всех своих благословенных подданных поклониться человеку, демон окончательно понял, что он не подчинится Богу – это уже был открытый бунт! И в этот самый миг, когда он понял, что восстал, а в этом уже не было никакого сомнения, решение он принял, а Богу все ведомо, Демон почувствовал огромное облегчение и какую-то тяжелую радость. Он прекрасно осознавал, что совершил акт безумия, но тем не менее кроме радости и необычайной легкости на душе ничего не было. И все же в первое время он находился в каком-то шоковом состоянии, все кругом казалось изменившимся, он видел реальность как будто через стекло, как нечто потустороннее. Страха как такового и не было, было только ожидание кары, немедленной и страшной, но время шло и ничего не менялось.

Адам лежал как ни в чем не бывало, и толпы обожателей, кланяясь, проходили перед ним. Демон стоял чуть в стороне от места, где лежал Адам, и теперь, очнувшись от оцепенения, он к своему удивлению не нашел никаких изменений, только иногда ловил на себе недоумевающие или упрекающие взгляды своих старых знакомых, а многие проходящие даже не замечали его. И только тут демон осознал всю нелепость и комичность своего положения и опять ощутил холодное веяние пропасти, на краю которой он очутился, и страх медленно, но уверенно стал окутывать его. Там были бескрайние дали холодного космоса, были лишения и страдания, он показался себе беспомощным и маленьким, он знал, что ему надо срочно покаяться, и Бoг простит его, Бог, которого он еще недавно искренне любил, простит ему его безумие. Но эти мысли как-то странно виделись ему со стороны и в душе его никакой взаимности не встречали. Он стоял как истукан, никому не нужный и всеми забытый, но всей сущностью осознавая всю нелепость и глупость своей позы. Этот момент демон запомнил на всю жизнь, это был момент его малодушия, и от боли и обиды, вскипевших в его груди, демон очнулся от воспоминаний, это была неотступная, вечная обида, боль и страшная злость на себя, на свое малодушие и ничтожность, которые он никак не мог себе простить. На обветренном космическими ветрами, перенесшем уже и огонь, и холод лице появилась едкая полуулыбка, его могучие плечи, угрюмая манера смотреть, вся его зловещая фигура говорили о том, с каким презрением относился он к тому жалкому, изнеженному раем и всеобщим благополучием ангелу, который, сверкая чистотой, стоял в тот злополучный день, готовый к унизительному раскаянию. Но теперь он был другим, теперь он был сильным и могучим богоборцем, отказавшимся от милостей Бога. Он был могущественным князем своей Империи Тьмы, его боготворили и почитали его поданные. Демон не хотел останавливаться на деталях, не хотел думать о своих подданных, которых глубоко презирал и ненавидел, он мысленно перенесся на эту хрупкую землю, там была его надежда, его мечта и безумная вера в победу. Только он один знал, как, никому не признаваясь, мучился и страдал, сколько мучений приносила ему эта грубая, безжизненная преисподняя, этот холодный и полный хаоса космос, как он ненавидел этих уродливых представителей мира тьмы и чего стоило ему вынужденное с ними содружество.

И вот после всего этого, после стольких веков изгнания и проклятия, после стольких лет титанического упорства и самопожертвования демон находился там, откуда начал. Эта горькая и обидная реальность была крайне навязчива и неприятна. Демон стоял на вершине Гималаев, он выглядел уставшим и грустно оглядывал землю, такую прекрасную, такую чистую и изумительную, и чем больше он любовался красотами земли, тем больше росло в нем возмущение против этих двуногих существ, которые, населяя ее, только тем и занимались, что оскверняли ее, используя для этого с величайшей прозорливостью свои жалкие мозги. За эту долгую борьбу у него бывали и периоды бурной радости, и минуты горького отчаяния, но так близко от цели, как на этот раз, он никогда не стоял. Демон видел, что люди действительно дошли до предела в своем разврате, в своих мерзостях. Насилие, ужасы, жестокости, которые они творили, не знали себе аналогий, уж в чем в чем, а в этом люди проявляли удивительную гениальность и изобретательность. Но демон, хотя в душе и ликовал, видя дела людские, но тем не менее не спешил праздновать победу, из опыта своей нелегкой борьбы он знал, как эти самые люди, много раз за свою историю падая на самое дно, вдруг, как будто опомнившись, кидались в обратную сторону и превращались в удивительных праведников.