Демогоргон

— Я больше этого не вынесу, — сорвалось с дрожащих губ Гальбштейна. — Как только увидим саранчу, Сол, умоляю тебя, нажми эту чертову кнопку.

Потому что если чудовище как-то ухитрится вырваться оттуда… — Он не договорил и замолчал.

В этот момент как будто вызванная их все нарастающим ужасом, вверх рванулась нескончаемым потоком стрекочущего прожорливого ужаса саранча — что явилось сигналом для Гоковски. Пригнувшись и посоветовав остальным сделать то же самое, он нажал кнопку. Крошечный красный огонек погас.

Затем…

— Бум! Бум! Бум! Откуда-то из недр земли тремя приглушенными ударами донеслись три взрыва.

Профессор Гальбштейн растерянно открыл рот и в бессильной ярости сжал кулаки. На лице у него застыло выражение отчаяния.

— Но ведь должно было быть шесть взрывов! — воскликнул он. — А три заряда не сработали… или он их обнаружил.

Сол Гоковски снова и снова лихорадочно давил на кнопку детонатора, но все было напрасно. Он вполголоса выругался и отшвырнул бесполезное устройство. В этот момент земля у них под ногами внезапно дрогнула.

— Земля оседает! — крикнул Гоковски.

— И он ранен! — Каструни едва ли не пританцовывал от возбуждения. —

Смотрите! Смотрите на эту завесу из адского пламени!

Сеть Демогоргона явно была повреждена. Она беспорядочно пульсировала… наконец разошлась и снова затянулась, но лишь для того, чтобы снова лопнуть… теперь уже в нескольких местах. Завеса энергии билась и колыхалась, словно под порывами сильного шквалистого ветра. Ее постоянно менявшие цвет огненные нити шипели и трещали уже менее яростно и, по мере того как облака саранчи с шумом преодолевали завесу и исчезали в ночи, голубоватое свечение сети начинало слабеть; наконец ее резкий электрический «голос» превратился в шипение и окончательно стих.

Порожденный грозой посланец сатаны, оттягивал свою паутину энергии обратно в сумрачное небо.

— Мы… возможно, мы победили! — Срывающийся голос Гальбштейна во внезапно наступившей тишине показался неожиданно громким.

— А может и нет, — проворчал Каструни. Он бросился в темноту — туда, откуда они с Гоковски столь неожиданно появились. Но за мгновение до того, как он скрылся, Трэйс заметил на его лице странное выражение мрачного насмешливого предвкушения… чего?

— Куда это он? — спросил Трэйс.

— Мы там кое-что привезли с собой, — ответил Гоковски. — Идея Димитриоса. На самый крайний случай — если все остальное провалится.

— Полночь, — прошептал Гальбштейн. — Сейчас мы узнаем, победили мы или нет.

Земля снова дрогнула, края входа в подземелье начали обваливаться, поднялись тучи пыли, несколько сохранившихся древних стен рухнули, превратившись в груды камней, а лендровер чуть накренился. Снизу донеслись звуки ужасающего грохота; из щелей по обеим сторонам второй Хоразинской плиты вырвались клубы пыли и дыма.

Затем послышался леденящий душу звук, от которого все четверо заскрипели зубами — до них донеслись приглушенные вопли, которые на сей раз определенно издавал Деккер. Он все-таки выжил и, обезумев от пережитого, сейчас стремился наверх, гонимый ужасом и смертельной мукой!

Толстяк появился снизу с резкой и потрясающей внезапностью, отбросив плиту в сторону так, будто она вообще ничего не весила: в овладевшем им безумии он стал вдесятеро сильнее нормального человека. С ног до головы его покрывали грязь и кровь, один бок дымился, а правая рука явно была перебита и бессильно висела. Деккер выскочил наружу что-то бессвязно бормоча. Какое-то мгновение он замер, оглядываясь, затем, смеясь неестественно высоким, тонким, почти женским голосом, бросился через руины к нависавшим над Галилейским морем скалам.

На мгновение четверо прячущиеся за лендровером людей застыли, пораженные сначала внезапным появлением безумца, а затем столь же неожиданным его бегством, но тут вскочил Гоковски.

— Чарли! Профессор! — крикнул он. — Нужно уложить плиту обратно!

Они бросились к входу в подземелье, ухватились за плиту и с трудом уложили ее на прежнее место. Не успела она снова перекрыть отверстие, как из темноты внизу, куда уходили в дым и тьму каменные ступени, снова послышались звуки. Мужчины попятились назад, испуганно переглядываясь.

Из-под плиты в щели вдруг полезли мерзкие, дурно пахнущие черные щупальца. Одно из них — тонкое, длинное, маслянисто поблескивающее — извиваясь, вдруг случайно коснулось плиты, и тут же все остальные отростки мгновенно втянулись обратно. В зловонной темноте под плитой полыхнули красные как угли дьявольские глаза, а затем послышался кошмарный голос, воззвавший:

— О-О-ОТЕЦ, ПОМОГИ МНЕ! ВОЛЯ ТВОЯ ИСПОЛНИТСЯ, МОЕ ВРЕМЯ ПРИШЛО, НО Я ИЗРАНЕН И СЛАБ. И МНЕ ПО-ПРЕЖНЕМУ НУЖЕН ТРЕТИЙ. ПОЗВОЛЬ ДЕМОГОРГОНУ ПРИЙТИ МНЕ НА ПОМОЩЬ. ВЕРНИ ЕГО ОТТУДА КУДА ОН УШЕЛ — ПУСТЬ НЕМЕДЛЕННО И НАВЕКИ УНИЧТОЖИТ ЭТОТ ЗЛОВРЕДНЫЙ КАМЕНЬ. И ТОГДА Я СМОГУ ВЫЙТИ НАРУЖУ И РАСПРАВИТЬСЯ С ВРАГАМИ. ОТЕЦ, МОЛЮ ТЕБЯ — ПОМОГИ МНЕ ВЫБРАТЬСЯ!