Демидовы. Их жизнь и деятельность

Ярцев, в сопровождении Чумпина, немедленно осмотрел гору и, убедившись в ее чрезвычайном богатстве, а также “из особого к государевой казне усердия”, сам со взятою рудою поскакал для объявления ее в главную канцелярию, в Екатеринбург.

Жутко было ретивому офицеру проезжать через дачи и леса Невьянского завода, где в это время находился Акинфий. Ярцева уже подозревали, старались удержать и “выспрашивали”. Но он кое-как успел скрыться от Демидова и насилу ускакал от посланной за ним опасной погони. Плохо пришлось бы Ярцеву, если бы он, скрываясь, не успел окольными путями доскакать до Екатеринбурга. Через два часа после того, как напуганный и измученный тяжелою дорогою Ярцев объявил о руде, которую и записали “на государя”, – прискакал и доверенный Демидова с просьбою о записи горы на имя его господина; но ему было отказано.

Демидов уже вошел в роль жадного и завистливого заводчика: как ни были необъятны его владения, ему хотелось захватить еще больше. Однако гора Благодать – этот лакомый кусок – ускользнула от его жадных рук: она была оставлена за казною, хотя немного спустя и отдана, по проискам Бирона, за бесценок проходимцу Шембергу, а впоследствии елизаветинскому вельможе графу Шувалову, сумевшему и при пользовании Благодатью наделать миллионных долгов. Впрочем, сначала руда из этой горы была предоставлена всем промышленникам. Энергичный и ловкий Демидов сумел и тут отстранить опасного конкурента Осокина; вскоре сыном Акинфия – Никитою Акинфиевичем были построены поблизости от Благодати два завода: Верхне– и Нижнесалдинские, действующие великолепно и до сих пор.

Сообщим здесь кстати, до чего дешево доставались Акинфию земли и разные угодья на Урале, впоследствии стоившие миллионов: он, например, купил у башкир Енейской волости за 120 рублей Камбарскую лесную дачу пространством до 40 тысяч десятин и за всю гору Благодать предлагал Татищеву, рассчитывая на свои прежние удачи, – 3000 рублей.

Акинфий был обладателем всевозможных богатств: у него были десятки железных и медных заводов, миллионы десятин лесов и земель, бесчисленные угодья и десятки тысяч душ крестьян; в его рудниках добывались всевозможные руды и редкие минералы. И притом заводы Демидова стояли на высоте требований современной техники и производили разнообразные предметы: при проезде через Невьянский завод академика Гмелина (1742 год) там, кроме изготовления воинских снарядов, пушек и ружей, очищалась медь, привозившаяся с Колыванских заводов, делалось листовое железо, жесть, якоря, медная и железная посуда и отливались колокола.

Имя Акинфия было славно и грозно; в своих владениях он пользовался властью, которой могли бы позавидовать многие владетельные особы. Но этого было мало для энергичного и честолюбивого кузнеца: он открыл знаменитые алтайские рудники и стал получать из них благородные металлы, серебро и даже золото. Эти рудники и заводы, в которых получено не менее 100 тысяч пудов одного серебра, теперь составляют собственность Кабинета государя императора.

Из-за “благородных” металлов много было совершено “неблагородных” поступков и кровавых преступлений. “Булат” проливал моря крови, чтобы обладать “золотом”. За “золотым руном” еще в классической древности была снаряжена экспедиция аргонавтов. Фердинанд Кортец и Франциск Писарро, с толпою смелой и отважной голытьбы, переплыли на “утлых ладьях” неизвестное и безграничное море и, чтобы добыть несколько бочонков “презренного” металла и стащить с купола храма Солнца великолепное золотое солнце в добрый десяток пудов весом, – разгромили царства ацтеков и инков. И это золото потом с безумною расточительностью окровавленными руками разбрасывалось направо и налево. Да, золото пользуется еще слишком властной репутацией, чтобы с ним всегда могли успешно конкурировать честь, совесть и другие человеческие добродетели. Недаром поет Мефистофель:

Этот идол золотой
Волю неба презирает;
Насмехаясь, изменяет
Он небес закон святой!

Настолько у всех велика “жажда золота”, что мы теперь только с большим трудом можем представить себе то далекое, но светлое будущее, когда человечество отвыкнет от безумной привычки, как дитя, тянуться руками к блестящим монетным кружочкам и не будет считать синонимом счастья богатство. И не скоро, кажется, придет время, когда громадные силы, употребляющиеся теперь для добывания горсти “благородных” металлов, будут тратиться на более производительное и полезное дело.