Деметра

Вокруг, среди разбросанных трупов, подбирая оружие, ходили молчаливые бойцы. Никто, вопреки обыкновению, не переговаривался, не пил жадными глотками из фляг, пытаясь унять першащую в глотке пороховую горечь. Их лица, испачканные потом и кровью, коверкали совершенно одинаковые чувства, ничуть не отличающиеся от тех, что испытывал в эту секунду Шевцов или Дуглас.

Это была война… и они, привычные к следующей за ними по пятам смерти, болезненно и остро переживали в этот момент ее новый, внезапно открывшийся смысл…

С хмурых серых небес, нарезая лопастями влажный, холодный, воздух, в провал улицы падала тень опускающегося вертолета…

* * *

Его раненое сознание беззаботно и бездумно скользило где-то в красной туманной мгле, по самой поверхности бытия, не задевая событий и не задаваясь никакими вопросами.

Бесконечная цепь жестоких слайдов наконец застыла, оборвавшись в тот самый миг, когда с небес на него снизошло спасение в виде страшного черного человека, который крошил на его глазах насекомоподобных существ…

Антон не хотел ничего видеть и воспринимать, не слышал доносившихся оттуда, из глубины кровавой мглы, звуков.

— Откуда он взялся? — спрашивал чей-то грубый, сердитый голос. — Что-нибудь известно о его родителях?

— Папа… Мама… — попытался произнести Антон, но не смог…

Потом сквозь вязкие наслоения ваты до его сознания дошел другой голос, более спокойный и дружелюбный:

— …взвод Шевцова… Они, наконец, накрыли банду Однорукого. Инсекты волокли с собой этого мальчика и того мужчину без обеих ног…

— Это которого я вчера оперировал?

— Да, доктор, — подтвердил второй голос. — Но меня больше беспокоит мальчик. Ума не приложу, откуда он взялся у инсектов и что теперь нам делать.

— Н-да… Это вопрос. Хотя его происхождение для меня не такая уж и большая загадка… Мало ли еще сохранилось свободных человеческих поселений в лесах. И эта странная одежда тоже, как мне кажется, говорит в пользу затерянного поселения. Несколько веков назад люди не хотели драться с инсектами и очень часто уходили в девственные леса целыми кланами. Он что-нибудь говорил в бреду?

— Звал маму и отца, потом еще упоминал какого-то дядю Белгарда… Возможно, это и есть тот мужчина без ног?

— Скорее всего… А его родители, видимо, были убиты инсектами, возможно, на глазах ребенка… Бедный мальчик… — грубый голос смягчился. — Не желал бы я такой судьбы собственным детям…

— Нужно что-то делать, доктор. Он на грани комы… Еще немного, и его сознание уже невозможно будет извлечь с того света.

— Да, сестра, вы абсолютно правы. Я сейчас поговорю с профессором, думаю, что он согласится на стандартную процедуру блокировки травматической памяти. Ту, что мы делаем солдатам после ранений.

— А выдержит ли он?

Сознанию Антона казалось, что он видит, как крупный седой мужчина в белом халате пожал плечами.

— Если не это, то ему уже не поможет ничто. Вы же знаете, что идет война, и мы не имеем средств, чтобы держать у себя годами впавших в кому пациентов, — заключил он.

Сквозь окружающий его дурман Антон слышал тяжелые, удаляющиеся шаги и долетевший до него из неимоверной бездны обрывок фразы:

— Ребенок, может быть, еще и выкарабкается, а вот кому я действительно не завидую в нашем мире, так это человеку, оставшемуся без обеих ног. Когда я оперирую таких безнадежных калек, мне кажется, что я совершаю преступление, и лучше бы им было спокойно умереть…

Голос оборвался. Где-то далеко хлопнула дверь.

Потом наступил всеобъемлющий мрак…

Глава 4. Развилка судеб

Утро было ярким и солнечным, несмотря на подкравшуюся к городу позднюю осень.

Деревья в парках уже облетели, и толстый слой желтой и огненно-рыжей листвы покрывал потрескавшийся от времени асфальт старых дорожек.

Ветер, забавляясь, шуршал по голым аллеям, изредка подбрасывая в воздух пригоршни сухих, скорчившихся листьев, словно надеялся, что они вновь прилипнут к ветвям… Конечно, у него ничего не получалось, и Антон, глядя на эти тщетные усилия глупого ветра, невольно улыбался.

Стоя в тупике заброшенной аллеи, которая упиралась во влажную и замшелую стену какого-то здания, он вдыхал чистый, холодный воздух осени и был счастлив.

Сзади по листьям прошуршали чьи-то легкие шаги, и Антон, обернувшись, увидел Дану, которая вприпрыжку бежала к нему, размахивая букетом огненно-красных кленовых листьев. От улыбки на лице девочки обозначились две ямочки, которые придавали ему чуть хитроватое выражение.

— Эй, ты чего убежал? — еще издали закричала она, подбрасывая свой букет в воздух. Остановившись, Дана втянула голову в плечи, а подброшенные вверх листья осыпали ее с головы до ног. Девочка весело взвизгнула и отскочила в сторону. — Там тебя ищет Тетя Сержант… — страшным голосом сообщила она Антону, скорчив строгую гримасу.

— Не пойду я к ней… — вдруг насупился Антон. Все его хорошее настроение вмиг улетучилось, словно его унес с собой порыв осеннего ветра.