Дембельский аккорд

– А вы посмотрите, там написано, – обернулся Юрий. – Все вроде грамотные, так не только всякую хрень в газетах читать нужно!

– А-тро-пин, – по слогам разобрал полустершиеся буквы Чирков. – Слушай, знакомое что-то, но вот убей – не вспомню!

– Не вспомнишь – убью, – согласился Мудрецкий. – Точнее, сам подохнешь. У тебя в школе гражданская оборона была? Или в училище хотя бы? Что такое антидот, помнишь? Вот он и есть, родимый. Шикарная штука, нам недавно на себе пришлось опробовать. В Шиханах, когда в местное дерьмо вляпались. Вот и вы теперь этот кайф поймаете. Этот Башир ваш, он что, за «Норд-Ост» химикам мстить собрался?

– Откуда знаешь?! – подпрыгнул Воха. – Кто сказал?! Я сам только сегодня узнал!

– У меня свои источники, – отрезал Юрий, мысленно назначая рядового Заботина на должность взводного пророка, персонального предсказателя резервной спецгруппы и по совместительству начальника разведки – хотя таковой взводу и не положен. – Так вот, передай своему земляку, что, если он хочет химиков, – будут ему химики. А если уж и до вас достанет – не обижайтесь, я не из КГБ, нам ничего усыпляющего не положено.

– Эй, лейтенант, как не положено?! Ты что, химоружие применить решил?! – Комендант взвился прямо из положения «сидя на парте» и бледнеть начал еще в воздухе. – Ты знаешь, что тут будет! Тут же полтыщи мирных жителей, а если до Шелковской дотянет – так там и все шесть тыщ наберется, если не больше! Не считая наших! Какого черта ты не сказал, что у тебя боевые ОВ во взводе?!

– А вам, товарищ старший лейтенант, такие вещи знать и не положено! – едко ухмыльнулся Мудрецкий. – Сами должны соображать, умники – группа спецсредств не ваша, вертухайская, а войсковая. Из Шиханов, не откуда-нибудь. Что у нас – одна «черемуха» должна быть? У нас... ладно, если что – узнаете, что там было. Кто выживет, тому врачи объяснят. И журналисты.

– Не имеешь права! Не делай, слушай, ради Аллаха! – Воха дернулся, словно хотел встать на колени, но гордость не пустила – схватила за пояс и удержала. – Ты человек, нет?! Тут дети, не видел, нет?!

– Это вы своему Баширу скажите, что тут дети. Сколько тысяч, тоже посчитайте. Вас тут много, а у меня двенадцать вот таких пацанов. – Мудрецкий кивнул на притихшего и вжавшего голову в бронежилет Валетова. – И всех дома мамы-папы ждут. И кроме «калашниковых», – один пулемет в «бээрдээме», и то хоть бы крупнокалиберный... Мы тут никого не трогаем, но если полезут – что есть, тем и отобьемся. А уж кого еще прихватит... Как у вас говорят – на все воля Аллаха? Так и передайте своему душману.

– Баширу, – пробормотал Чирков.

– Один хрен. – Юрий махнул рукой. – В общем, мы его ждем. Пошли, Валет, я еще все подготовить должен. Даже времени нет тебе звездюлей как следует навешать...

– Товарищ лейтенант, забыли... – Фрол потянулся к столу.

– Ага, точно, пригодится реактивчик. – Мудрецкий подхватил пузырь со спиртом. Оглядел класс. – Все, Фрол, пошли, нам тут больше делать нечего.

– Товарищ лейтенант, там сухпай еще...

– Сухпай нам больше не понадобится. Это я тебе обещаю. – Мудрецкий четко козырнул совершенно ошалевшему коменданту. – Ну, до встречи, товарищ старший лейтенант! Будет Крутов на связи – так ему и передайте: мол, обстановка обострилась, занимаем круговую оборону. «Врагу не сдается» и все прочее... заодно противогазики у своих проверьте – может, кто клапан или мембрану выдрал. Бывает такое по молодости и неопытности. Честь имею!

Что-то ответить комендант смог бы только к тому времени, когда под окнами закашлялся движок броневичка сумасшедших химиков. До этого он пытался вернуть на место отваливающуюся челюсть. Челюсть упорно не желала занимать положенное по строевому уставу положение, и комендант имел выражение лица, совершенно не подходящее для его ответственной должности. Попросту говоря, вид у старшего лейтенанта внутренних войск Игоря Чиркова был дурацкий до предела. До полной невозможности мышления и общения.

Глава 2 Особенности химической защиты

Ночь была темной, безлунной и страшной. В ночи громыхало и ревело. И хотя эти края давно привыкли к громким и резким звукам, но такого и они припомнить не могли. Это был не раскатистый гул бомбежки или артиллерийского налета, не скрежет проходящих танковых колонн и не реактивный рокот авиации. Ночь то басовито хохотала, то выла замогильными голосами, то вопила так, что окрестные шакалы поджимали хвосты и вслушивались с ужасом и затаенной завистью.