Дембельский аккорд 1

Конечно можно было обойтись и без этих воинских ритуалов, но они весьма способствуют повышению дисциплины в подразделении. Как это ни было странно… Совместные исполнения солдатами команд командиров вместе с дружным хором их голосов бесспорно сплачивают сборище военных раздолбаев в единый боевой коллектив. Когда окружающие бойцы действуют однообразно и притом по команде, то иному «хулигану» становится непривычно-неуютно и он волей-неволей вынужден действовать как все… Чтобы не выделиться своим разгильдяйством на общем фоне повсеместного повиновения… Чтобы не столкнуться потом лицом к лицу со строгим командиром и не получить от него нагоняй за своё раз. дяйство!

Так что дисциплину нам следовало повышать любыми способами…

Тем временем майор Пуданов уже начал оглашать весь список очередности увольнений. Вчера я уже подал ротному свой перечень фамилий и всё шло нормально. В первый день мы намеревались отправить по домам пять дембелей и единственной достойной кандидатурой из бойцов моей группы оказался Антонов. Оставшиеся четверо «счастливцев» подбирались по усмотрению командира роты. Зато во второй день я посчитал необходимым уволить Шумакова и Мирошника. На третий день — ещё двоих… Ну, и далее как получится… Вернее, кто чего заработает…

Когда оглашение списка закончилось, рота несколько секунд молчала. Но вот слово взял опять командир подразделения.

— Этот список — предварительный… — размахивал бумагой Пуданов. — Сейчас вы знаете, кто в какой день получает документы на увольнение. Но до отправки ещё почти месяц и эта очередь может измениться! По вашей же вине! Если кто-то получит взыскание от меня или других офицеров роты за нарушение воинской дисциплины или порядка несения военной службы, то его увольнение автоматически отодвигается на один день… Ясно! Если два нарушения — то уже на два дня… И так далее…

Вновь наступила гробовая тишина. Все дембеля обдумывали только что услышанную информацию.

— А за что может быть получено взыскание? — выкрикнул кто-то сзади строя.

— А то вы не знаете! — ответил Пуданов. Мы от вас ничего лишнего не требуем! Всё написано в Уставе… А Устав вы обязаны исполнять по всем его пунктам… И мы обязаны требовать от вас его исполнения… Тоже по всем пунктам…

Таким образом командование роты более чем очевидно давало понять подчинённым то, что мы не открываем для них какую-то Америку… И не изобретаем военно-полевой велосипед… А восстанавливаем старые и добрые правила… Некогда ими позабытые… И нами упущенные…

— Ну, самые главные скажите! — опять взывал всё тот же голос. — А то мы уже не помним…

На эту солдатскую хитрость майор Пуданов ответил просто и доходчиво.

— Уставы всегда лежат на доске документации и у дежурного по роте. Самое главное нарушение… Не дай Бог, если кто-то из вас будет заниматься неуставными отношениями с молодыми солдатами. Они скоро прибудут… Если узнаю, что кто-то их припахал, что-то отобрал или, не дай Бог, ударил… Не обижайтесь тогда… Понятно?

Всеобщее молчание послужило ответом. Положительным или отрицательным, не знаю…

Подождав несколько секунд, Пуданов распустил роту и наши бойцы медленно направились в расположение. Александр Иванович тоже пошёл во-внутрь ротных помещений, чтобы забрать из канцелярии расписание занятий. Я остался ждать его на прежнем месте.

По соседству с нами располагались палатки третьей роты, а за ними и рота минирования. Только что с обеда вернулась третья рота и бойцам сразу же скомандовали «разойтись». Моё внимание привлёк один из них…

— Ананьев! Как дела?

— Нормально, товарищ старший лейтенант!

Ко мне неспешно подошёл ладного вида солдат, который несколько месяцев назад служил в нашей первой роте 4-го батальона, то есть в Ростовской бригаде. Он мне ещё тогда понравился своей опрятностью в обмундировании, хорошей физической подготовкой и вполне серьезным отношением к службе. На парашютных прыжках он без особого труда успевал уложить два купола и на следующий день совершал поочередно два прыжка, что соответствовало уровню подготовки офицеров…

Вот и сейчас меня обуревала тайная мысль перетащить этого толкового бойца в свою группу. Служить ему оставалось чуть больше шести месяцев и до мая следующего года он мог бы принести немало пользы.

— Здравия желаю… — произнёс Ананьев.

Мы крепко пожали друг другу руки и я не удержался от искренней похвалы…

— Как это ты такой чистенький ходишь? Все вокруг будто черти чумазые… А ты словно с парада…

Боец смущённо оглядел себя, как будто впервые увидел своё обмундирование:

— Да не знаю… Подменку одеваю на занятия.

Его спортивная фигура в подогнанном и чистом камуфляже, открытое лицо, умный взгляд, а более всего — уверенные повадки и движения резко выделяли Ананьева из буднично серой солдатской массы. Ведь подавляющее их большинство уже не замечало своей неряшливой одежды… Да и печная копоть уже настолько въелась в кожу на открытых участках тел, что это создавало видимость застарелого налёта времени… Патины, как сказали бы реставраторы антикварной мебели… Зато Ананьев отличался от своих коллег в лучшую сторону…