Дембельский аккорд 1

— А у нас в полку случай был… — произнёс после короткой паузы пехотный капитан. — Очень печальный… Союз развалился, а мы продолжаем ему служить на южных окраинах. Денежного довольствия уже с полгода как нет, солдат поувольняли, а новых не присылают… Продсклады пустые… А боевую технику же не бросишь… Вот офицеры и прапорщики охраняли её как могли… А семьи-то у всех голодные сидят… Кто-то смог отправить в Россию, а кто-то нет… Вот одного старлея и его жену… Короче, один местный абориген стал им помогать продуктами… Чисто по-соседски и понемногу… Деваться им некуда, надеялись на то, что это с добрыми намерениями… А потом этот «благодетель» каждый день начал продукты приносить… Деньги в долг давать… А живёт-то рядом… Но кончилось это тем, что он начал права качать… Старлей его выгонять, а тот ему и говорит… «Это ты здесь никто! Я вас кормил обоих… Значит, я и мужчина здесь… А ты уходи один… Твоя жена со мной останется!..» Ошарашенный от такой наглости старлей смотрит на свою «благоверную», а она глаза в пол упёрла и молчит… Овца паршивая… Стало быть, уже снюхались…

В наступившей тишине была хорошо слышна отдалённая автоматная перестрелка… Но очень далёкая… И следовательно не на бригадных блокпостах…

— И что дальше было? — глухо спросил Иваныч, гоняя вилкой кусок «красной рыбы» в консервной банке. — Осталась?..

— Да как вам сказать… Все они остались… — продолжил говорить командир взвода. — Старлей в этот вечер в наряд заступал. Получил оружие, пришел домой «поужинать»… Одним выстрелом из Макарова сначала аборигена уложил, потом жену… И третью пулю себе в висок выпустил… Вот такая была развязка…

— Нда… — вздохнул начальник разведки. Их-то понятное дело!.. Но себя-то зачем?.. У нас ведь и так нормальных мужиков не хватает!.. А из-за одной дуры сводить счёты с жизнью!.. Не правильно это!

— А как ему надо было поступить? — спросил его до сих пор молчавший лейтенант Волженко.

— Вообще не следовало что-либо брать у этого «доброхота»! — жёстко произнёс майор. — Им следовало продавать свои вещи, мебель, посуду… Лишь бы не становиться в такое неприятное положение!.. Или же отправить жену к своей родне!.. И то понадёжнее было бы!.. А эта!.. Дура… Видно, попалась ему не очень стойкая!.. Вот и не выдержала… Купилась на жратву, да на тряпки… Обмельчал народ-то!.. Ох, как обмельчал!.. Разменяли его… На ширпотребовскую мелочёвку и колбасу дешёвую!.. А ведь раньше наши бабы плуги на себе таскали и землю пахали таким вот кровавым способом… Лебеду ели с крапивой!.. И войну такую вынесли на своих плечах!.. И ещё ведь детей растили… А тут…

Практически само по себе у всех присутствующих возникло осознание острой насущности третьего тоста… За всех мужчин… Увы… Но уже полёгших в сырую землю.

После нового испытания на прочность я наконец-то вспомнил то очаровательное женское имя, которое долго вертелось в моём подсознании, но никак не могло прорваться на язык…

— Во! Скарлетт О'Хара!.. — внезапно выпалил я, слегка покраснел от своей неожиданной выходки и тут же пояснил. — Это из женского романа «Унесённые ветром»… Там одна американская баба-стерва написала о том, как им следует выжить в любой ситуации!.. У них же была война гражданская… И в один момент эта главная героиня возвращается голодная к себе домой и приходит естественно в ужас от того, что ей нечего пожрать!.. Всё съели американские военные! И в этот страшный для неё жизненный кризис Скарлетт О'Хара натуральным образом клянётся в том, что она без раздумий украдёт, обманет, убьёт и так далее!.. И только лишь для того, чтобы не голодать!..

— Ну и как? — живо интересуется, разумеется, Стасюга. — Замочила она кого-нибудь?..

— А як же! — с улыбкой отвечаю я. — Одного американского солдатика, которого отпустили домой и, на свою беду, заглянувшего к ней… Чтобы водички попить!..

— Вот зараза!.. — осуждающе произносит Гарин. — Как она могла?!.. Завалить дембеля, идущего к маме!..

— Так она же ещё и ограбила его!.. — подзадориваю я его. — Уже мёртвого!.. Триста или четыреста долларов забрала… А труп закопала у себя в саду…

— Вот они какие бывают, а-а! Стервы конченные!.. — от всей своей души возмущается Стас. — И про таких ещё и книги пишут!..

— А ты думал! Одна американская писательница накатала роман вот про такую стервозину!.. — говорит командир первой роты. — А потом все остальные… Пока ещё нормальные бабы читают этот роман, плачут горькими слезами над бедненькой Скарлетт… И хотят быть на неё похожими!.. Вот в чём дело!.. И эта зараза прорастает во всех этих дурёхах наивных… Как амброзия…

— И колорадский жук! — подсказывает пехотный капитан. — Красивая сказка про американскую любовь-морковь! А сколько нам потом вреда от неё!..

— Да… — тяжко вздыхая, говорю я. — Не хотят они сейчас читать про жён декабристов и Зою Космодемьянскую… Не хотят!..

Моя горькая ирония вызывает сначала короткие смешки, а затем искреннее возмущение…