Дембель Советского Союза

— Не знаю. Мы только неделю назад переехали. Тут все служебное, и мебель и посуда даже. Наши вещи в контейнере пока доползут еще месяц пройдет. Только, то что с собой в чемоданах привезли. Соседи — ужас и печаль. Все дипломаты и партийные работники. С утра вереница черных «Волг» во дворе, даже на «Чайке».

— Ритуля, тебе не надо маме помогать на кухне, случайно?

— Неееааа. Там и так не провернуться от помощников. Соседка «одолжила» свою домработницу, без меня управятся. И вообще, мама говорит, что готовка и уборка от меня никуда не убежит, намаюсь еще после замужества. И я её целиком поддерживаю в этом вопросе. Лучшие годы жизни потратить на сковородки? Ищите дурочек в других местах.

— К экзаменам готовиться тоже не надо? — При всем уважении к умственным способностям моей старой знакомой, поступить в медицинский в Москве своими силами — это надо очень сильно постараться. Качество образования в азербайджанском райцентре, по определению, недостаточное для такого оптимизма. Даже в русской школе. Просто, нет хороших учителей. Рита же выглядела слишком румяной, веселой и легкомысленной для человека, грызущего гранит науки накануне экзаменов.

— Пфф. Не переживай. Считай, уже поступила. Вне конкурса зачислили по республиканской квоте от республики Азербайджан. Экзамены — чистая формальность, хоть на тройку пиши.

Мне бы возмутиться, вспомнить о совести и принципах социального равноправия, но если честно, даже мысли такой не возникло. Рита — девушка умная, целеустремленная и настойчивая, врач из неё, наверняка, получится хороший. Никаких сомнений в этом у меня лично нет, а то, что в Лениноране, как в любой провинциальной дыре хороших учителей и репетиторов днем с огнем не найти — в том её вины нет. Собственно, квоты именно для этого и придуманы, чтобы дать шанс выучиться обычным парням и девчонкам из советской глубинки. Другой разговор, что выродилось это черти во что, и стало черной дырой для кумовства и блата, но здравое зерно все-таки изначально было.

Поговорить толком не успели, как Ритка предложила улизнуть из дома, смотаться на Красную площадь посмотреть. Оказывается, после приезда она ещё нигде не была, кроме института. Одну её никуда не отпускают, опасаясь, что обязательно потеряется на бескрайних просторах столицы, а подружками обзавестись еще не спела.

— Ну, пожалуйста! С тобой точно разрешат, вернемся, когда гости соберутся.

Честно говоря, знакомиться с гостями, сидеть за чужим столом в окружении незнакомых людей — удовольствие сомнительное. Тем более, не понятно, в каком именно статусе, я тут оказался. Подозревать командира в матримониальных планах абсурдно — он точно не такой человек, да и моя кандидатура его однозначно не устраивала, помнится он об этом лично говорил при прощании. Просто повидаться можно было в любой другой день, не обязательно совмещать с гостями и новосельем, пусть оно и скромное и неформальное, как пояснила Ритка.

Сам товарищ полковник на прямой вопрос так внятно ничего и не ответил. Мол, нужен надежный человек, который присмотрит за Риткой в его отсутствие, на «баб надежды мало» — дословная цитата, за которую Палычу тут же пришлось извиняться перед женой, которая, оказывается, все слышала.

Похоже на правду, но это явно не основная причина.

Интерлюдия

Адмирал флота Чернавин Владимир Николаевич, бывший Главком ВМФ, а ныне министр обороны Советского Союза все последние дни пребывал в постоянной растерянности. Внешне это никак не проявлялось, да и забот в связи с новым назначением навалилось столько, что некогда было рефлексировать и переживать, однако, чем дальше, тем больше его волновала «возрастающая неопределенность» планов на будущее и собственной судьбы. Фраза о «растущей неопределенности» позаимствована у нового Генерального секретаря, который в последнее время часто употреблял её к месту или не очень. При всей парадоксальности и нелогичности, она тем, не менее, достаточно точно передавала суть происходящего: работать придется в условиях недостатка информации и при отсутствии четких планов.

Последний разговор с Лигачевым в присутствии Крючкова и Павлова произвел удручающее впечатление. Адмирал флота, по определению, не может быть глупым человеком (они окончательно отсеиваются на уровне кап-раз) поэтому Владимир Николаевич сразу понял, что новая должность — «расстрельная», выражаясь в терминах сталинской эпохи. Сейчас, конечно, никто к стенке не поставит, но смысл тот же.

Впрочем, никто от него и не скрывал, что работа предстоит черная и неблагодарная. «Уничтожить» советскую армию и флот, так чтобы противник в это поверил на сто процентов. Провести массовые сокращения, порезать сотни военных программ и разработок. Уволить миллионы солдат и офицеров, уменьшить срок срочной службы и ликвидировать две трети воинских частей и соединений.