Дембель против бандитов

Но на самом деле визит гостя удивил и насторожил Шашеля. По крайней мере, еще перед встречей Гладилин сделал для себя некоторые предварительные выводы, и теперь по мере продвижения беседы к кульминации все больше и больше убеждался в собственной правоте.

Сникерс напросился на разговор сам, подчеркнув при этом, что представляет не интересы Злого, а свои собственные (в противном случае Шашель не согласился бы на встречу с человеком заведомо младшим по рангу и положению). Стало быть, отношения с Васей у него не ахти — это раз.

Гость приехал один, без пацанов, а это значит, что разговор будет строго конфиденциальным. Да и слова о том, что Жора хочет предложить нечто конкретное, говорят о многом…

Сведя первое и второе воедино, нетрудно догадаться, какого рода будет это самое предложение: по всей вероятности, правая рука Васи Злобина намерена сдать своего благодетеля с потрохами.

Что ж, все правильно — предают только свои…

Сперва разговор не клеился. Сникерс чувствовал себя явно не в своей тарелке. Мял толстыми пальцами шнуровку куртки, нервно затягивался сигаретой, грыз заусеницы, ерзал в кресле. Но Шашель и не торопил его — если уж приехал сюда, то сам рано или поздно начнет…

И Жора начал — правда, голос его сперва звучал очень тускло.

— Такое дело, Сергей… — с полным осознанием своей роли просителя произнес он, потупив взор. — Я к тебе сам по себе приехал, Вася не при делах, у него в жизни свой интерес, у меня свой.

— Вот как? — деланно удивился хозяин. — А я думал, интересы у вас общие…

— Так-то оно так… Да не совсем. Злой-то уже не тот, каким мы все его знали.

— Вы же всегда вместе были. Чем он тебе разонравился? — насторожился Гладилин, еще раз убеждаясь, что не ошибся в своих предположениях относительно причины визита.

— Ну, как тебе сказать…

— Да уж говори как есть. — Казалось, хозяин совершенно не выказывает заинтересованности в разговоре, слушая собеседника лишь из вежливости.

— Понимаешь, — продолжил Сникерс отрепетированно, — когда мы начинали, то все равными были. Пусть еще бедными, не при деньгах, но равными. Все одним делом занимались. У нас были проблемы — Вася помогал. У Злого дела вкривь-вкось шли — мы на такие дела всем скопом наваливались и решали.

— Теперь, что ли, дела разными стали? — прищурился Шашель.

— Да нет…

— Так что?

— Да скурвился он! — неожиданно для Гладилина выпалил гость зло.

— Вот как? Жора… Ты за слова-то свои отвечаешь?

— Да, — твердо сказал Жора. — Отвечаю.

— И в чем эта скурвенность проявляется? — сочувственно продолжал Гладилин.

— Да во всем! — Перед мысленным взором Сникерса вновь появилось давешнее видение — прозрачно-голубые, словно налитые талой весенней водицей вурдалачьи глаза Васи, давящие, как хорошая могильная плита. И тут говорившего прорвало: — Нас всех ни в хрен не ставит! Денег не платит! Мы ведь у него типа как наемники, на зарплате сидим, так и ту не дает! Обещает одно, а делает другое! И вообще — всех, кто ему когда-нибудь помогал, через хер кидает! Кому он обязан тем, что теперь имеет? Кто его к власти привел? Родился таким крутым, что ли? А как с нами поступает, а? Вот, послушай…

Жора говорил быстро, горячо и сбивчиво. Доказывал праведность своих слов, живописал, называл имена и клички конкретных людей, которые Шашелю ровным счетом ни о чем не говорили, даже пытался анализировать некоторые слова и поступки Злого.

Было понятно: Жора исступленно бился за свое будущее. Он понимал — мосты сожжены и обратного пути нет. Понимал: не выгорит здесь и сейчас с Шашелем — все, кранты. Рано или поздно его предательство станет известно Васе, и тогда в лучшем случае — бегство и прозябание неизвестно где, а в худшем… дорожно-транспортное происшествие на пустынной трассе и секционный зал морга.

Он рассказал все, что только мог, и даже чуточку больше: и о планах Злобина выкупить «камволку» и спиртзавод, и о том, что Вася теперь лихорадочно собирает деньги, и о том, что собранный нал предстоит отмыть в какой-то столичной «прачечной»… И, естественно, о том, что все или почти все пацаны останутся без работы. Ведь добропорядочный бизнесмен, будучи на короткой ноге с городскими ментовскими и прокуроровскими начальниками, вряд ли потерпит, чтобы в городке все оставалось по-старому: примитивное вымогательство, «налоги на охрану», «местовые», наказание несговорчивых торгашей…

— Вот как? — Шашель сделал вид, что удивился, и это получилось у него очень естественно. Уронил зажигалку, наклонился, долго шарил ладонью по ковру и, подняв ее, поинтересовался: — И как же он без пацанов собирается дальше жить… На кого опираться будет?

— На ментов, а то на кого же еще! — заверил Сникерс. — Вон неделю назад заезжаю к нему домой, а он в карты играет. Слева — начальник ГОВД, справа — пидар какой-то длинноволосый, из мэрии, кажется. В натуре пидар, весь город об этом знает. Картина, бля, да и только: прямо друзья лучшие!

— А почему ты считаешь, что именно на ментов? — вкрадчиво спросил Шашель.

— Да потому, что менты ту же самую работу могут делать, что и мы… Только за зарплату, которую им все равно не платят.