Дельта

Оба вздрогнули от внезапного стука в дверь и с пристыженным видом отстранились друг от Друга.

– Кто это? – повелительно спросила она.

– Биллдоггинз, – произнес Найл как одно слово.

Мерлью прошла к двери и, вынув шпильку из задвижки, открыла. Доггинз оглядел ее, явно впечатлившись; та ответила холодным взором.

– Тебя вызывают в зал Совета, – сообщил ей Доггинз. Мерлью с вопросительным видом обернулась на Найла.

– Нет, тебя одну, – уточнил Доггинз. Чувствовалось, что и внешность принцессы не сломила его враждебности.

– Очень хорошо. – Она взглянула на Найла. – Дожидайся меня здесь.

Она вышла, не оглянувшись. Доггинз закрыл за ней дверь.

– Да уж, учиться приказывать ей не приходилось.

– Она принцесса. Впрочем, нет, уже управительница.

Доггинз фыркнул.

– Это ей по нраву, сразу видно. – Он щелкнул задвижкой. – Чего ей было надо?

– Она хочет, чтобы я вернулся в город. Доггинз поднял брови.

– Она тебя, что, за дурака считает? Было видно, что Доггинз не похорошему взволнован.

– Что там, в зале Совета?

Доггинз раздраженно дернул плечом.

– Плохи дела. Их посланник первым делом потребовал возврата шаров. Требование настолько естественное, что Совет согласился, не раздумывая. Из чего следует, что мы теперь попросту пришпилены к земле.

– Ничего, были бы ноги целы. А что решили насчет жнецов?

– Как раз сейчас обсуждают. Посланник настаивает, чтобы их уничтожили.

– А сам как считаешь, дело кончится? Доггинз угрюмо повел головой из стороны в сторону.

– Боюсь, решение будет не в нашу пользу. Жукам, как и раскорякам, жнецы не по нраву. Но пока они, по крайней мере, сходятся на том, что это наша собственность, коли уж мы их нашли. Мне они сказали пойти и обсудить это с остальными.

– Хоть какая-то надежда.

– Окончательное решение остается за Советом.

– Что, по-твоему, нам надо делать?

– По крайней мере, одно. Постоянно на шаг опережать пауков. – Доггинз подошел к двери и тихонько ее отворил: никого. Закрыв, привалился к ней спиной. – Ты все так же хочешь убить Смертоносца-Повелителя?

Сердце у Найла замерло.

– Безусловно, – произнес он. – Сегодня?

– Вряд ли. Надо дождаться северного ветра, чтоб можно было отправиться на шарах. Пеший путь к городу нам заказан – они нас будут там уже ждать.

– Нас?

– Одного тебя мы все равно не отпустим: пропадешь. Случись оно так, вместо тебя отправится кто-нибудь другой. Если же наша попытка провалится, все обернется еще хуже.

– Получается, пока не переменится ветер, нам ничего не удастся сделать?

– Увы. Хотя к сумеркам он может измениться: в такие дни у нас часто дует ветер с гор. Пока суть да дело, надо потолковать с остальными. Это лучше сделать у меня дома.

– Я обещал дождаться Мерлью.

– Ты перепутал, – усмехнулся Доггинз. – Это она тебе приказала дожидаться. Время на вес золота. – Он хлопнул Найла по плечу. – Она тебя отыщет, если ты ей понадобишься.

Найл без особой охоты пошел за ним из комнаты. Минуту спустя они уже щурились от золотистого света зрелого дня.

Солнце приблизилось к горизонту. Бойцовый паук все стоял на страже возле сдутых шаров, хотя гурьба детей уже разбрелась.

Навстречу по газону подошел Уллик.

– Я как раз за вами. Пойдемте. Доггинз взял его за руку.

– Слушай. Нужно передать на словах Гастуру и Космину. Скажи им, чтобы готовили к отлету паучьи шары. Любопытным, если начнут приставать, пусть отвечают, что шары мы договорились вернуть паукам. – Когда Уллик заспешил выполнять поручения, то Доггинз крикнул ему вдогонку: – И сразу же возвращайся!

– Ты думаешь поступить вопреки решению Совета? – спросил Найл. Доггинз криво усмехнулся.

– Договор толком еще не заключен. А пока решение не вынесено, шары все еще являются нашей собственностью.

Манефон дожидался их на лужайке перед домом Догтинза.

– Что происходит? – взволнованно спросил он, спеша навстречу.

– Ничего особенного. – Доггинз легонько похлопал его по мускулистой руке. – Собираем совещание, обсудить кое-какие вопросы политики. Ты не хотел бы поучаствовать?

Легковесный тон не усыпил бдительности Манефона.

– Да, хотел бы.

Зайдя в дом, Найл извинился.

– Я через минуту вернусь. – Его начинало шатать от слабости: последствие трех дней в постели; надо было прибегнуть к медальону, чтобы улучшилось самочувствие.

Доггинз с Манефоном прошли в столовую.

Едва открыв дверь спальни, Найл почуял запах гниющей растительности, похожий на смрад потревоженной болотной жижи. На секунду подумалось, что кто-то успел вынести змей-траву из комнаты. И только тут он увидел, что растение бессильно выстелилось на полу.

Зеленый стебель стал изжелта белым, помягчел. утратив упругость. Листья поблекли, ужавшись и сморщившись, словно усохшие руки. Наклонившись, Найл пригляделся внимательней; растение, очевидно, погибло уже не один час назад.

Закрыв окно, Найл опустился на краешек кровати. В голове мелькнули слова Мерлью:

«Если Повелитель вздумает разделаться, тебя ничто не убережет…» – и усталость внезапно отягчилась еще предчувствием, от которого изменнически дрогнуло сердце, будто земля под ногами дала трещину.