Дело, взорвавшее СССР

Кавказские республики всегда имели мощное лобби в кремлевской, и около нее, власти, что и объясняло привилегированное положение этих республик по сравнению с остальными. Кавказцы не только входили в высший кремлевский ареопаг — в Политбюро (И. Сталин, Г. Орджоникидзе, Л. Берия, А. Микоян), но и возглавляли многие учреждения, игравшие определяющую роль в советской внешней и внутренней политике. Например, такие «мозговые центры», как Всесоюзный Институт Системных исследований Государственного Комитета по науке и технике при АН СССР и Институт мировой экономики и международных отношений. Первым руководил грузин Джермен Гвишиани — выдвиженец Л. Берии и супруг единственной дочери советского премьера Алексея Косыгина, второй — армянин А. Арзуманян, который был женат на сестре жены другого влиятельного советского политика — Анастаса Микояна (в годы горбачевской перестройки к власти в институте придет Е. Примаков, который является выходцем… из столицы Грузии города Тбилиси).

Отметим, что в Институте Гвишиани в течение нескольких лет работал Егор Гайдар, который уже после развала СССР возглавит ельцинское правительство «шоковых реформ». Как верно напишет историк А. Шевякин, касаясь работы этих институтов: «Эти и многие другие, интересующие заокеанскую сторону учреждения в конечном итоге попали под западное влияние и стали выразителями воли Америки. Еще в застойные годы они прошли длительную эволюцию и в конце концов превратились в продолжение информационно-аналитических подразделений транснациональных корпораций».

Оплотом национализма и откровенной русофобии были в 1970-е годы три прибалтийские республики. Особенно в этом отношении выделялась Эстония, которую (и я это хорошо помню) в России иначе как фашистской никто не называл. Тамошняя молодежь в открытую называла советскую власть оккупационной и призывала свое правительство отделиться от СССР.

И вот на этом фоне Узбекистан времен Рашидова выглядел одним из самых спокойных в национальном отношении регионом, где в мире и согласии жили и трудились более сотни различных наций и народностей. Причем нельзя сказать, что Рашидов был откровенно промосковским правителем: нет, он тоже во главу угла ставил, прежде всего, приоритеты своей нации. Но он избрал разумный компромисс в отношениях с Центром и проводил такую политику, которая позволяла жителям его республики спокойно жить и трудиться, а не забивать свою голову разного рода шовинистическими идеями. И слова, сказанные им в интервью «Литературной газете» в конце 1972 года, были по-настоящему искренними и шли из глубины его сердца. Цитирую:

«Лучшие, благородные умы испокон веков мечтали о том светлом дне, когда народы, распри позабыв, заживут на земле единой дружной семьей. Из бездны столетий доносится к нам этот зов, выраженный в песне сказителя, в прекрасных легендах о царстве солнца и разума, в словах мудреца. Ибо, если правда, что нет в мире силы более жестокой и разрушительной, нежели силы вражды и ненависти, — правда и то, что нет в мире энергии более доброй и созидательной, нежели энергия, рожденная дружбой людей и братством народов…»

Однако в Кремле эти слова мало кто услышал, поскольку там верх постепенно брали те, кто мысленно уже, видимо, прикидывал, что Советский Союз рано или поздно надо будет распускать. Там все востребование становились либерально-прозападные взгляды, которые стали чрезвычайно модными как в высших партийных верхах, так и в среде интеллигенции. Не случайно, вся московская либерал-интеллигентская тусовка буквально молилась на лидера Грузии Эдуарда Шеварднадзе, находя во многих его поступках пример того, как надо сопротивляться «имперскому диктату Москвы». Например, когда грузины отказались присылать во ВГИК своих студентов, московскими либералами это было воспринято как подвиг. Поэтому, стоило представителям державного лагеря «наехать» в журнале «Искусство кино» на грузинский кинематограф, который взял курс на отказ от идеологического воспевания «красного проекта», либералы тут же выступили в защиту грузин и в этом противостоянии победили.

Весьма симптоматично, что именно в разгар этого конфликта перед Шеварднадзе были открыты двери в святая святых кремлевской власти: 27 ноября 1978 года на Пленуме ЦК КПСС он был избран кандидатом в члены Политбюро (и это спустя несколько месяцев после антирусских выступлений в Тбилиси!). На этом же Пленуме произошла еще одна знаменательная кадровая рокировка: секретарем ЦК по сельскому хозяйству был избран бывший 1-й секретарь Ставропольского крайкома Михаил Горбачев. Спустя несколько лет именно эти люди будут стоять у истоков развала СССР.