Конечно, за этими цифрами не все выглядело столь безоблачно, как хотелось бы. Например, качество многих отечественных изделий часто оставляло желать лучшего, из-за чего эта продукция пользовалась куда меньшим спросом, чем импортная (к примеру, та же парфюмерия или обувь). Многие новые дома, которые вводились в строй, после их сдачи в эксплуатацию требовали дополнительного ремонта, поскольку сдавались в спешке. Фактически не росла цена на узбекский хлопок, который государство покупало у республики. Например, цена на хлопок, выращенный в Азербайджане, была на 4 копейки больше, чем на хлопок, выращенный в Узбекистане, хотя их качество было одинаковым. В итоге большая часть азербайджанского хлопка была на самом деле узбекского происхождения, а искомые 4 копейки оседали в карманах махинаторов из высоких московских и республиканских кабинетов.
Зарплаты по стране тоже росли непропорционально: так, бюрократия получала почти в два раза больше, чем рядовые граждане. А у парт- и госэлиты к основной зарплате в 300–400 рублей имелись еще разного рода спецраспределители, где можно было «отовариться» продуктами, которые в обычных магазинах входили в категорию дефицитных. По этому поводу приведу воспоминания М. Барбакадзе, который аккурат в начале 70-х побывал в Узбекистане и видел номенклатурную жизнь воочию (он приехал туда на свадьбу своего однокурсника по МГУ, который был сыном высокопоставленного узбекистанского чиновника):
«Когда мы приехали на дачу его отца, Наби взял телефонную трубку, небось вертушку, и сказал по-русски две фразы:
— Для «девятого», на шесть человек. И побыстрее, пожалуйста.
«Девятый» на их номенклатурной фене означал номер в государственной иерархии, где первым был, конечно, Шараф Рашидов.
Не успел Наби провести экскурсию по отцовской даче с коврами, громадными китайскими вазами и прочими атрибутами байской роскоши, как трое мужчин подъехали на микроавтобусе и стали вытаскивать пакеты с зеленью, фруктами, ящики с водкой, вином и минералкой, горы закуски и полбарана, из которого тут же на улице начали готовить плов, разведя костер и поставив на него огромный казан, больше которого я видел только на одной из узбекских свадеб…»
Между тем описанные выше нравы были типичными для всей тогдашней советской номенклатуры, которая уже мало чего боялась под сенью брежневской стабильности. Однако особую гостеприимность Узбекистана, где любой гость — всегда желанный, отмечали тогда практически все советские граждане, начиная от номенклатурных и заканчивая рядовыми. Я сам могу утверждать это как очевидец, поскольку каждый год ездил в эту республику с родителями и видел все собственными глазами. Кроме этого, я беседовал с русскими, которые жили в Узбекистане долгие годы, и все они отзывались о тамошней жизни исключительно положительно. Правда, в начале 70-х определенные проблемы у властей республики возникли с гражданами еврейской национальности, которые вдруг стали уезжать оттуда в Израиль. Впрочем, и эта проблема имела общесоюзный характер.
Началось все в конце 60-х, когда СССР стал особенно активно поддерживать арабов на Ближнем Востоке и жестко разобрался с «бархатной революцией» в Чехословакии, где значительную роль играло именно проеврейское лобби. В итоге в 1970 году премьер-министр Израиля Голда Меир объявила крестовый поход против СССР: даже в израильских школах детей стали учить, что СССР — исчадие ада, оплот антисемитизма в мире. Это было откровенной ложью, поскольку евреи в СССР пользовались теми же правами, что и все остальные граждане. Существовал, конечно, бытовой антисемитизм и определенные действия советских властей ограничивали отдельные права евреев, однако в общем и целом их положение нельзя было назвать вопиющим. Достаточно сказать, что в сфере литературы и искусства, а также в науке именно евреи играли важную роль и власть не могла с этим не считаться (даже в высшем советском руководстве были евреи: тот же шеф КГБ Юрий Андропов, к примеру). Поэтому, когда в 1970 году, при активной поддержке Запада, многие советские евреи стали требовать от Кремля разрешить им эмигрировать из страны, власти пытались сделать все возможное, чтобы не допустить этого. Однако из этого ничего не вышло. И спустя год еврейская эмиграция в СССР была открыта.
Между тем в Узбекистане проживало значительное количество евреев, которые относились к двум категориям: коренные жители и приезжие. Причем количество последних все годы советской власти неуклонно росло, поскольку узбекистанские власти всегда более лояльно относились к евреям, чем, например, московские. Поэтому в руководящих слоях республики тоже было много евреев. Даже помощниками у Рашидова в разные годы были представители именно этой национальности: Л. Шабшай и Г. Крайнов.