В Академии наук Узбекской ССР и 148 научных учреждениях насчитывается свыше 26 тысяч научно-педагогических работников, среди них более 100 академиков и членов-кор-респондентов, около 600 докторов, 7660 кандидатов наук. В Узбекистане выросла замечательная плеяда писателей, поэтов, художников, композиторов, архитекторов, деятелей театра и кино, творчество которых широко известно далеко за пределами Советской страны…
И все это— не чудо, а закономерный итог развития советского общества, результат несравнимых преимуществ социализма перед капитализмом, советского общественного и государственного строя перед буржуазным, ленинского решения национального вопроса…»
Между тем празднование 50-летия СССР совпало с глобальными переменами в мировой политике: начиналась, так называемая, разрядка (экономическое и идеологическое сближение Востока и Запада). И в недрах советской системы стали вызревать условия для того, чтобы начать внедрять во власть более молодых и либеральных деятелей, которые чуть позже составят костяк, так называемых, «кремлевских глобалистов».
В наши дни слово «глобализм» стало уже затертым. Между тем перекройка мира по лекалам мировых глобалистов начиналась именно тогда, в начале 70-х, когда так называемая «кейнсианская модель» (по имени английского экономиста Джона Кейнса, скончавшегося в 1946 году) исчерпала себя и должна была уступить свое место неолиберальной модели (глобалистской). Однако, чтобы понять суть этого явления, следует отмотать время на несколько десятилетий назад. Вот как описывают те события С. Батчиков и С. Кара-Мурза:
«В первой трети XX века индустриальная экономика стала столь большой системой, что «невидимая рука» рынка оказалась неспособной при сбоях возвращать ее в состояние равновесия. Кейнс отказался от механистического рыночного детерминизма и показал, что в хозяйстве должно участвовать государство, говорящее «на ином языке», чем частный бизнес. Экономисты-классики видели выход из кризиса в сокращении государственных расходов и зарплаты, в безработице. Кейнс, напротив, считал, что простаивающие фабрики и рабочие руки — признак ошибочности их теории. Его расчеты показали, что выходить из кризиса надо через массированные капиталовложения государства, вплоть до достижения полной занятости (беря взаймы у будущего, но производя). Так и действовал Рузвельт для преодоления Великой депрессии, несмотря на сопротивление экспертов и частного сектора. Ему удалось сократить безработицу с 26 % до 1,2 % при росте производства вдвое. Тогда-то экономика США набрала свой ритм. Произошла «кейнсианская революция» — Запад стал строить «социальное государство».
Это было несчастьем для крупной буржуазии. Да, она богатела, но нестерпимо было видеть, что и быдло стало прилично питаться. Доля активов, которой владел 1 % самых богатых граждан США, снизилась с 48 % в 1930 году до 22 % в 1975-м. А доля в национальном доходе 0,1 % самых-самых богатых снизилась с 8 % в 1928 году до 2 % в 1973-м. Все равно огромная разница в доходах, но тут дело не в достатке, а в сословной чванливости.
В 1947 году Ф. фон Хайек собрал (как водится, на курорте в Швейцарии) группу экономистов и философов (включая Поппера), и они стали вырабатывать доктрину контрнаступления на кейнсианское социальное государство. Эту доктрину и назвали неолиберализмом. Закрытая группа Хайека получила большую финансовую и информационную поддержку крупного капитала и стала наращивать свое влияние в политических кругах и элитарных университетах. Был подключен и Нобелевский комитет по экономике, пошли премии…»
Неолибералы провозгласили тезис, что обогащение богатых будет выгодно большинству и сумели убедить в этом большинство элит крупнейших мировых держав. Попалась на этот крючок и советская элита, которая, как мы помним, после смерти Сталина взяла курс на капитализацию советской экономики. Продолжая сохранять в широком обиходе достаточно жесткую антизападную риторику, советские верхи по сути пошли на сепаратные переговоры с Западом примерно с конца 1960-х, когда советский премьер Алексей Косыгин начал свои встречи с президентом США Линдоном Джонсоном и его помощником Макджорджем Банди, а Юрий Андропов в 1970 году установил тайный канал связи с руководством ФРГ.
Кроме этого шеф КГБ установил негласные контакты и с так называемым «Римским клубом», возникшим в то же самое время — в 1968 году. Это была влиятельная организация, определявшая направления западной геополитики и сплотившая вокруг себя не только наиболее серьезных иностранных аналитиков, но и самых влиятельных политиков, а также теневых кардиналов мировой власти. Римский клуб был самым тесным образом связан с ведущими центрами мирового управления, с такими структурами, как Бильдербергский клуб, Трехсторонняя комиссия, Королевский институт международных отношений Великобритании, Совет по международным отношениям в США. За Римским клубом стояли люди, реально управляющие развитием мира: крупнейшие и наиболее влиятельные финансисты, промышленники, деятели спецслужб, политики.