Дело Тутанхамона

Карнарвон пропустил колкость мимо ушей и спокойно продолжал:

– Я еще год назад говорил о том, что надвигается война. Египет тоже пострадает. Вчера в Сараево был убит наследник австрийского престола. Я предвидел нечто подобное. Теперь я знаю, что война начнется на Балканах! Потом в нее будут втянуты все крупные державы.

Собрание зашумело. Послышались возгласы: «нелепость», «вздор» и «чепуха». Затем снова заговорил полковник:

– Ваше сиятельство, пессимизм – плохой советчик! Позвольте поблагодарить вас за сотрудничество.

* * *

28 июня 1914 года Австрия объявила войну Сербии. Спустя месяц Германия – России.

Не в силах больше ждать, Картер поехал к графу в Каир. Мысли Карнарвона были далеко, но Картер смог уговорить его поехать к Масперо. При мысли о раскопках граф воспрял. Долина царей выглядела куда приятнее, чем поля сражений, где юноши из разных европейских стран калечили друг друга из-за тщеславия и глупости слепых политиков!

Масперо был ужасно бледен.

– Я болен, господа. Меня излечит Франция. Вот уж не думал, Картер, что мы с вами свидимся. Завтра меня здесь уже не будет. Я покидаю этот кабинет, Управление и Египет!

– Нам будет вас недоставать! – взволнованно произнес граф. – Успеете ли вы перед отъездом заключить со мной договор на ведение раскопок?

Масперо сел за письменный стол.

– За четырнадцать лет, что я провел в Египте, мне удалось покончить с соперничеством между английскими и французскими египтологами. Разве я не могу увенчать это последним документом, который составлю на начальственном посту? Пожалуйста!

Он взял листок бумаги и набросал текст договора. Графу предоставлялось право по своему усмотрению и под научным руководством Картера исследовать Долину царей в течение ближайших десяти лет. В случае обнаружения нетронутых царских гробниц их содержимое считалось собственностью государства. Однако граф имел право оставить себе находки, которые возместили бы ему затраты на ведение раскопок.

* * *

Вечером тринадцатого августа к графу ворвался разгоряченный Картер. Он уже составил план работ в Долине. Ему требовались триста человек, чтобы очистить выбранные участки от вековых завалов песка и щебня.

Граф внимательно изучил план и вздохнул.

– Поздно, Говард.

Тот побелел как мел:

– Почему? Мы ведь еще не начали!

– Беда пришла, друг мой. В войну вступила Великобритания.

44

По совету Китченера граф поспешил вернуться в Англию, чтобы устроить в родовом замке полевой госпиталь. Дома он обнаружил, что от него зависят жизни двухсот пятидесяти трех человек. Он должен был помочь им пережить войну. Леди Альмина обрадовалась возвращению супруга, но тревожилась, что домочадцам и солдатам не хватит продовольствия. Карнарвон велел не убирать с полей картофель, не продавать пшеницу и распахать пастбища. Он сам составил рацион питания и пригрозил изгнать из поместья всякого, кто будет заподозрен в воровстве.

Когда стали прибывать первые эшелоны с ранеными, в Хайклере уже было все готово. Иногда граф вспоминал о Египте, о безумной мечте Картера, разбитой мировой войной, и о вновь ускользнувшей Долине, однако гнал тоскливые раздумья прочь.

К замку подъехало такси.

– Это безумие, милый! Не уезжайте! – плакала Альмина.

– Это мой долг!

– Вы не подходите ни по здоровью, ни по возрасту! Вас все равно не запишут в действующую армию!

– Я еду в министерство. Генерал Максвелл обещал взять меня с собой на фронт связным. Там пригодится мое знание французского!

– А как же дети? Вы о них забыли?

– Ни на единую минуту! Ведь они не простят мне, если я струшу!

Граф поцеловал жену и сел в автомобиль.

Неподалеку от Лондона его скрутила боль. Скрипя зубами, он велел шоферу поворачивать. Леди Альмина уложила его в постель. Граф решил переждать приступ и снова двинуться на фронт.

Однако через неделю приступ повторился с новой силой. Раненых уже эвакуировали, поэтому в замке не было врачей. Альмина поняла, что у мужа аппендицит. Она выпросила у властей автомобиль и с помощью прислуги отвезла мужа в Лондон. В больнице Карнарвону поставили диагноз – перитонит. Граф был без сознания. Его повезли в операционную.

– Не могу обещать, что ваш муж выживет, – признался врач.

* * *

– Говард Картер?

– Так точно.

Офицер с неудовольствием отметил горделивые нотки в голосе мужчины в блейзере и фланелевых брюках, который походил на чудаковатого аристократа.

– К строевой службе вы уже не годны, но можете послужить Родине иначе.

– Слушаюсь!

– Будете состоять в ведомстве министерства иностранных дел.

– Как угодно.

– Солдаты так не отвечают!

– Я археолог.

Офицер сделал пометку: «Характер независимый со склонностью к неповиновению. Присматривать!»

* * *