Дело Тутанхамона

До автокатастрофы граф ответил бы отказом, а сейчас сразу согласился.

* * *

Когда супруг соблаговолил повести традиционную охоту на лис и позволил устроить званый ужин, Альмина поняла, что граф Карнарвон вернулся к своему истинному положению в обществе и снова ощутил желание жить. Он, как и прежде, не желал носить смокинг, выходил к гостям в любимой саржевой куртке и сыпал остротами.

– Ах, если бы вы не были богатым аристократом, то кем бы вы тогда хотели стать? – спросила его как-то одна баронесса.

– Кем-нибудь вроде Шлимана! – воскликнул Карнарвон.

– Он художник или жокей?

– Он – археолог.

– Фу, что за грязная работа! Пыль, солнце, пот. А что нашел этот ваш Шлиман?

– Трою.

– Трою Гомера, верно?

– И ее тоже.

– А вы смогли бы найти город, полный золота?

– Рискуя разочаровать вас, баронесса, скажу «нет». Вы шутите, а я просто мечтаю.

* * *

Когда граф вовремя не явился к ужину, леди Альмина забеспокоилась. У камердинера был выходной, поэтому она сама отправилась на поиски супруга. Тот оказался в библиотеке.

– Дорогой, вы забыли о времени?

– Увы!

– Почему же?

– Читал толстенный труд французского ученого о Древнем Египте.

– Как зовут автора?

– Гастон Масперо.

– Давайте пригласим его в Хайклер!

– Он живет в Египте.

– Какой кошмар! Должно быть, это истинная мука! Зима, по слухам, там приятная, но в остальное время года страшный зной! Каким же нужно обладать здоровьем, чтобы выносить подобный климат?

– Не знаю. Я там не бывал.

– Даже во время кругосветного путешествия?

Граф закрыл книгу и поднялся из кресла.

– Какой-то злой гений помешал мне посетить эту волшебную страну.

– Злой гений, волшебство… Вы что же, стали суеверным?

Граф предложил супруге руку, и они медленно направились в столовую.

– Наш мир гораздо таинственнее, чем кажется. Его пронизывают невидимые силы. А египтяне изучили их в совершенстве.

– Мало того, что вы из-за этой книжки опоздали к ужину, так теперь еще и говорите невесть что. Забудьте, наконец, про Масперо, Древний Египет и невидимые силы. Попробуйте-ка лучше семгу.

За ужином граф был сама любезность, но его мысли носились где-то очень далеко.

26

– Картер, нам предстоит большое дело, которое прославит Управление раскопками и древностями, – объявил Масперо. – В коллекцию нового Каирского музея войдут все находящиеся на территории Египта археологические памятники – от статуэток до колоссов. Мы должны составить общий каталог.

– Серьезная задача.

– Рад, что она вас вдохновляет. Это теперь главное!

Картер так не считал. По его мнению, главными в Египте являлись раскопки, но Масперо был неумолим.

– Однако прежде всего займитесь следующим. Во-первых, доставьте в музей царские мумии из гробницы Аменхотепа И.

– Ах, так они войдут в музейное собрание?

Это замечание вывело начальника из себя.

– Вы чем-то недовольны? – спросил он.

– А во-вторых? – покорно подсказал Картер.

– Раз уж Аменхотеп II был найден в саркофаге, позаботьтесь о том, чтобы положить его туда обратно. Тогда туристы смогут любоваться фараоном в его собственном гробу.

– Какое счастье… – растерянно пробормотал Картер.

– И поторопитесь. Никто не любит ждать, даже покойники.

* * *

Погребение Аменхотепа II, доблестного царя с сильными руками гребца, стало приятным событием для молодого археолога. В тот вечер небо было нежно-голубого оттенка. Мягкий свет наводил на философские мысли. Картер, Гургар и сторожа бесшумно несли мумию фараона по тому же самому пути, по которому три с половиной тысячи лет тому назад шествовала его погребальная процессия. Теперь Аменхотепа II вновь хоронили, уважительно и бережно. Он являлся для них очень далеким и в то же время близким существом, бессмертным божеством и смертным человеком.

Группа людей медленно шла, вздымая легкую пыль, которую тут же уносил северный ветер. В пути не было сказано ни слова, хотя, возможно, мусульмане и молились про себя. Картер вспомнил о древнеегипетском обряде отверзания уст.[50]

Молчаливая процессия проникла в полумрак гробницы. Картер позволил взять только один факел, изготовленный, как в старину, из ветоши, смоченной кунжутным маслом, не дававшим копоти.

Когда мумию царя укладывали в саркофаг, Говард с трудом сдержал слезы. Ему казалось, будто они вершат акт некой высшей справедливости.

А после, стоя в полумраке погребальной камеры, он долго размышлял о том, что существовала такая чудная эпоха, когда мысли о смерти озаряли собой человеческую жизнь.

* * *

Недалеко от луксорского храма находился старинный особняк, в котором раньше размещался своеобразный египетский «гарем». Здесь обитали знойные красотки, объекты вожделения местного царька. Теперь дом разрушался на глазах: с балкона слезала краска, а со стен сыпалась штукатурка.

Картер толкнул дверь. Ржавые петли скрипнули. Он словно ждал, что ему преградит путь грозный евнух с дубинкой, но в доме теперь обитала только кучка опустившихся курильщиков гашиша и стоял запах жареного лука. Должно быть, постояльцы стряпали.