– Ловко сказано, парень. Чувство юмора – друг копа. Я всегда говорил, что, если день прошел без шутки-другой, он не удался… – Он помедлил, потому что что-то лязгнуло об шлем. – Мы добрались до железных разработок Джефферсона, сынок. Я только что нашел масляную лампу, раньше их не было.
Ваймс пошарил в кармане и чиркнул спичкой.
«Что ж, – подумал он, – это, конечно, не шахта, но, наверное, всё лучше, чем покупать у гномов по их цене».
– Я не вижу здесь выхода, – сказал Фини. – Наверное, мистер Джефферсон вытаскивал руду через главный вход.
– Сомневаюсь, что гоблины настолько глупы, чтобы жить в пещерах, у которых только один вход. Наверняка должен быть запасной, который не видно с поверхности. Кстати, нетрудно заметить, где по камням тащили что-то тяжелое…
Ваймс замолк. В пещере находился еще один человек.
«Спасибо, Тьма, – подумал он. – Теперь, наверное, стоит спросить, кто это?»
– Сэр, я думаю, что здесь не только добывают руду. Вы посмотрите, – сказал Фини за спиной у Ваймса.
Он держал в руках несколько книг – детских, судя по виду. Они были замусолены – в конце концов, в пещерах жили гоблины, – но Ваймс открыл первую страницу в первой попавшейся книге и без особого удивления увидел огромный арбуз, изрядно запачканный прикосновениями многих грязных рук.
Чей-то голос – женский голос – произнес в темноте:
– Не на все вопросы есть ответ, командор, но, к счастью, к некоторым ответам можно поставить вопрос. Я пытаюсь учить маленьких гоблинов. Разумеется, мне пришлось принести сюда арбуз, чтобы малыши могли на него посмотреть, – добавила женщина, стоя во мраке. – Мало кто здесь знал, что это такое, и уж тем более – как это называется. Троллий язык невероятно сложен по сравнению с языком гоблинов… Добрый день, мистер Наконец, я вижу, вы не прячетесь от истины в каталажке?
Ваймс развернулся вокруг своей оси, когда услышал этот голос, и стоял теперь с открытым ртом.
– Вы? Вы ведь… э…
– Дама с какашками, да, командор Ваймс. Удивительно, под каким именем порой входишь в историю, правда?
– Ну, признайте, что это действительно… как бы сказать… врезается в память, мисс Фелисити Бидл.
– А, вы запомнили меня командор. Хотя мы виделись всего один раз.
И тогда Ваймс заметил рядом с ней гоблина – молодого, судя по размеру, – но не вполне обычного, потому что он смотрел на Ваймса пытливо и внимательно, совсем не как другие гоблины, которых он видел до сих пор, не считая разве что злополучного Вонючки. Фини, напротив, изо всех сил старался не встречаться с мисс Бидл взглядом, как заметил Ваймс.
Ваймс улыбнулся.
– Мэм, я вижу ваше имя как минимум раз в день. Когда я вчера укладывал сына спать, знаете, что он сказал? Он сказал: «Папа, ты знаешь, что коровы оставляют большие мокрые какашки, а у лошадок они маленькие, мягкие и пахнут травой? Странно, да? Лошадь и корова какают по-разному, хотя они одного размера и кушают одну и ту же траву, да, папа? А в книжке сказано, это потому, что коровы жувачечные, они жуют еду, пока из нее все-все не выйдет, а лошади не жувачечные, они не жуют долго, поэтому их какашки остаются больше похожи на траву и не так плохо пахнут».
Ваймс увидел, что женщина улыбается, и продолжал:
– Не сомневаюсь, завтра он непременно спросит у матери, можно ли ему пожевать свой ужин как следует, а на следующий день чуть поменьше, а потом сравнит запах. Как вам это нравится, мэм?
Мисс Бидл засмеялась. Смех у нее был очень приятный.
– Ну, командор, мне кажется, Юный Сэм сочетает ваше аналитическое мышление с врожденным талантом Овнецов по части экспериментов. Наверное, вы очень им гордитесь. Искренне надеюсь, что так.
– Да уж не сомневайтесь, мэм.
Детеныш, стоявший рядом с мисс Бидл, тоже улыбался. Ваймс впервые видел улыбающегося гоблина. Но прежде чем он успел что-нибудь сказать, мисс Бидл неодобрительно взглянула на Фини и продолжила:
– Жаль только, что вы в такой неподходящей компании, командор. Полагаю, вам известно, где мой друг Джетро, офицер?
Даже при свете лампы Фини казался взбешенным, но всякий, умеющий читать людей – а Ваймс читал их как открытые книги, – понял бы, что гнев старшего констебля изрядно сдобрен страхом и стыдом. Тогда Ваймс перевел взгляд на скамеечку, на которой лежали какие-то инструменты и несколько книг в ярких обложках. Улица научила Ваймса, что порой лучше посильнее взвинтить того, кто и так нервничает, поэтому он взял книжку, как будто предыдущего чудовищного обмена репликами не было вовсе.
– А, это же «Где моя коровка». Юный Сэм ее обожает. Вы учите по ней гоблинов, мисс?
Не сводя глаз с взволнованного Фини, мисс Бидл ответила:
– Да. И это нелегкий труд. Кстати говоря, чисто теоретически я – миссис Бидл. Мой муж погиб на клатчской войне. Я снова стала называться «мисс», потому что это больше подходит для писательницы, и потом, я все равно толком не успела привыкнуть к «миссис».
– Соболезную, мэм. Если б я знал, то вел бы себя посолиднее, – сказал Ваймс.
Мисс Бидл слабо улыбнулась.
– Не волнуйтесь, иногда солидность только мешает.
Маленький гоблин, стоявший рядом с учительницей, спросил: