Дело табак

— Да, сэр. Понимаю, сэр. Я даже не стану вынимать гребень из кармана.

Ваймс вздохнул.

— У тебя много чего в кармане, Вилликинс. Используй эти штуковины дозированно, дружище. И, кстати, передай Сибилле и Юному Сэму, что папочка гоняется за плохими парнями и придет поздно.

Фини перевел взгляд с Ваймса на Вилликинса.

— Я рад, что все улажено, господа, — сказал он и нервно улыбнулся. — А теперь, если вы готовы, командор, мы пойдем в конюшню и возьмем пару лошадей.

С этими словами он зашагал по тропке в деревню, не оставив Сэму Ваймсу иного выбора, кроме как следовать за ним.

— Лошадей? — переспросил Ваймс.

— Разумеется, командор. Насколько я могу прикинуть, мы нагоним «Сисси» через час. По правде говоря, нам ничего не стоило бы опередить ее, но лучше не рисковать сверх меры, правда?

Он как будто смутился и добавил:

— Я редко езжу верхом, сэр, но постараюсь не ударить в грязь лицом перед вами.

Ваймс открыл рот, потом закрыл, оставив невысказанным следующее: «Парень, я предпочту ехать на свинье, а не на лошади, если ты не против. Свинья ведь просто бежит себе и бежит, ну а лошадь? В общем и целом, я ничего не имею против лошадей, зато лошади явно имеют что-то против меня — я то взмываю в воздух, то с размаху падаю на седло, потом вся эта чертовщина повторяется. И да, прежде чем ты начнешь втирать про „все будет нормально, если приподниматься в стременах“, я тебе скажу, что мне это никогда не помогало, потому что я либо сверху и чуть-чуть позади лошади, либо бьюсь об нее со всей дури и, честно говоря, радуюсь, что мы с Сибиллой решили завести только одного ребенка…»

Фини, впрочем, был полон энтузиазма и настроен поболтать.

— Наверное, в Кумской долине было много лошадей, сэр?

Ваймс хлопнул глазами.

— На самом деле, парень, троллям лошади не нужны, а гномы, по слухам, их едят. Втихую.

— Ох боги, какой, наверное, это был удар для воина вроде вас, командор.

Воин? «Да, может быть, — подумал Ваймс, — по крайней мере, когда других вариантов нет, но, во имя всех семи преисподних, с чего ты взял, что мне приятно хотя бы смотреть на лошадь? И почему мы продолжаем идти к какому-то сараю, который непременно будет полон этих жутких тварей, которые топают ногами, фыркают, пускают слюну и закатывают глаза? Сейчас объясню почему. Потому что я слишком, черт возьми, напуган, чтобы признаться Фини. И так всю жизнь. Я слишком труслив, чтобы быть трусом».

Фини открыл тяжелые деревянные ворота, которые, для чувствительного уха Ваймса, заскрипели, как новая виселица. Он застонал, когда они вошли во двор. Да, это была конюшня, и при виде ее у Ваймса начались колики. Толпились здесь и неизменные обитатели конюшни с одной-единственной пуговицей на куртке, с крысиными физиономиями и кривыми ногами, похожими на крукетные воротца. И каждый держал во рту соломинку — вероятно, потому, что на их заработки только соломой и можно было питаться. Растерявшегося Ваймса представили людям, которые что-то да слышали о нем, — главный стражник, большая шишка, — и Фини потребовал, чтобы командору непременно выдали самую резвую лошадь, какая только найдется в конюшне.

Во двор вывели двух зловещего вида зверюг, и Фини великодушно подвел того, что покрупнее, к Ваймсу.

— Вот, сэр. Снова на коне, а? — сказал он, протягивая командору поводья.

Пока Фини расплачивался с конюхами, Ваймс почувствовал, как кто-то тянет его за штанину. Опустив глаза, он увидел ухмыляющееся личико констебля Вонючки, который прошипел:

— Большие проблемы, дружище по-люс-мен? У человека, который боится лошадей? Черт возьми, да-а! Ты ненавидишь лошадей. Чую страх. Возьми меня с собой, по-люс-мен. Я все улажу. Не бойся. Вонючка тебе пригодится. Ты найдешь испуганных гоблинов. Паника-паника-паника! Но Вонючка скажет: заткнитесь, гоблины, этот тип только с виду страшен, а на самом деле не такой уж сукин сын, чесслово.

Уродливое маленькое создание понизило голос и хрипло добавило, так что Ваймс едва расслышал:

— И Вонючка никому не сказал про того, другого, человека, который стирает тебе рубашки, и про ар-р-ргх-балет. Эй! Мистер Ваймс! Нет в мире существ, жалких настолько, чтобы никто о них не заботился, мистер Ваймс.

Эти слова подействовали на него как пощечина. Неужели их и правда произнес Вонючка? Или Ваймсу послышалось? Они возникли в разговоре как будто сами собой, откуда-то со стороны. Ваймс уставился на Вонючку, а тот бодро пощелкал зубами и отчаянно бросился под лошадь, пока на другой стороне двора мозговой трест из нескольких знатоков продолжал торговаться с Фини. Тот, кто явно был главным, плюнул на ладонь, и Фини, вопреки требованиям гигиены, тоже плюнул на свою. Они обменялись рукопожатием, и деньги перешли из одних грязных рук в другие. Ваймс подумал: «Вот что такое грязные деньги».

А потом лошадь, стоявшая перед Ваймсом, к собственному удивлению, опустилась на колени. Ваймс такое видел только в цирке. Остальные вылупились так, как будто никогда ничего подобного не видели.