Дело опасной вдовы

— Тогда зачем вы выбросили пистолет?

— Я ведь была в той комнате, а Гриба кто-то застрелил. Я не хотела, чтобы кто-то подумал, что это я застрелила его, поэтому я и решила избавиться от оружия.

— И теперь хотите, чтобы я все-таки доказал, что вы не убивали Гриба?

— Но ведь людям вовсе не обязательно знать, что у меня был пистолет.

— Сколько времени он был у вас?

— Совсем недолго. Поскольку я часто проводила вечера за игрой, у меня иногда бывали некоторые суммы наличных денег, и мне хотелось на всякий случай быть вооруженной.

Несколько минут Мейсон задумчиво дымил сигаретой, потом сказал:

— В вашей истории чересчур много уязвимых мест. Ни один суд присяжных в жизни не поверит в нее. Но у меня есть все-таки опыт и умение разбираться в людях. Глядя на вас во время вашего рассказа, я почувствовал, что вы говорите правду. Я буду защищать вас, Сильвия, но дай Бог, чтобы вам никогда не пришлось ничего подобного рассказывать присяжным.

— Но мне и не придется… Ведь никто не знает, что я там была… кроме вас.

Он покачал головой и сказал:

— Не говоря уж о предательстве Белграйда, вы там оставили отпечатки пальцев, Сильвия. На письменном столе. Когда вы наклонились над столом, чтобы разглядеть расписки, вы оперлись о стекло левой рукой и оставили на нем отпечатки вашей кисти и пальцев.

— Нельзя ли заявить, что это было сделано раньше? — спросила она нахмурясь.

— Нет. Они ведь люди опытные. Поверх этого отпечатка не было никаких других. И он даже не смазан.

— Ол-райт, — сказала она. — Придется мне испить всю чашу. Но только не думайте, что сумеете уговорить меня дать ложные показания. Я все равно скажу всю правду, даже если в этом моя гибель.

— Возможно, так оно и случится, — мрачно сказал Мейсон. — Почему вы все-таки убежали от меня, Сильвия?

— Я ведь уже сказала. Какой-то мужчина сказал мне, что мой муж на борту.

— Вы его встречали раньше?

— Раньше не встречала, но вчера вечером я заметила его, он мне раза два попадался на глаза. Мне… мне кажется, что он вообще преследовал меня.

— Что же он вам сказал?

— Берегитесь, Сильвия, ваш муж на борту или что-то в этом роде…

— Не могли бы вы его описать?

— На нем был черный шелковый костюм, черные туфли на толстой подошве, галстук в черно-синюю полоску и булавка с опалом. Ему лет пятьдесят, густые черные волосы, пышные черные усы. Не очень высокий, но плотного сложения.

— Вы с ним разговаривали в тот вечер?

— Нет.

— Но вам кажется, что он вас преследовал?

— Знаете, как это бывает, когда в игорном зале появляется женщина без спутника. Иногда ко мне просто приставали.

— Так вы думаете, что и он преследовал такие же цели?

— Сама не знаю.

— По-видимому, он знает вашего мужа?

Она кивнула.

— И по какой-то причине предупредил вас, что муж ваш на судне?

Она снова кивнула.

— Вы сами видели мужа?

— Нет.

Мейсон аккуратно загасил в пепельнице сигарету, облокотился о собственные колени, оперся на руки подбородком и задумчиво уставился на ковер.

— Не думал я, что все будет так сложно, Сильвия. Теперь же все стало просто опасным: и дела идут все хуже и хуже и хуже.

— Что же мне делать? Я вам рассказала всю правду…

Мимо прошел рассыльный, неся кипу свежих газет, и Сильвия вдруг замолкла на полуслове.

— В чем дело? — спросил Мейсон.

— Заголовки… заголовки в газетах, которые пронес мальчик…

Мейсон быстро поднялся, пересек холл и подошел к газетному киоску, на стойку которого рассыльный только что свалил всю кипу. Купив два выпуска, он развернул газету и на первой странице прочел: «ОКСМАН ОБВИНЯЕТ ЖЕНУ В УБИЙСТВЕ, ПРОИСШЕДШЕМ НА ИГОРНОМ СУДНЕ».

Сунув газету под мышку, Мейсон вернулся в тот угол, где сидела Сильвия, и сказал, усаживаясь рядом с ней:

— Плохо дело, Сильвия. Думаю, что это удар под вздох, который вы должны встретить мужественно. И, пожалуйста, не проявляйте никаких эмоций, может быть, кто-то за нами наблюдает.

Холодные кончики ее пальцев скользнули по его руке, когда она взяла у него газету. Мейсон развернул свою и тоже начал читать:.

«В своем удивительном заявлении, сделанном сегодня полиции, Фрэнк Оксман, известный биржевик и клубмен, сообщил факты, которые, как считает полиция, полностью разрешают загадку убийства Сэма Гриба, владельца игорного судна «Рог изобилия». До того как Оксман сделал свое заявление, это событие представлялось всем загадочным и трудноразрешимым. Прежде всего, в этом деле немалую роль играет вопрос юрисдикции, так как судно в момент убийства находилось за пределами двенадцатимильной зоны. Поэтому в разборе этого дела принимают участие одновременно и местные полицейские и контора шерифа, в сотрудничестве с федеральными властями. Федеральные власти, по обыкновению, отказывается давать прессе какие бы то ни было сведения, кроме того, что дело продвигается успешно. Однако в поисках наступил успех.