Дело об опеке

— Мы в эту минуту так мчались, что она вряд ли видела нас! — ответил молодой граф.

— Но почему же вы не подъехали к ней поздороваться?

— Боюсь, отец, что она не любит, когда мы заговариваем с ней в обществе, — тихо сказал Клеман. — Мы уже слишком взрослые.

У следователя был достаточно тонкий слух, он уловил эти слова, несколько омрачившие маркиза. Попино с удовлетворением наблюдал встречу отца с детьми. Его глаза с какой-то особенной нежностью остановились на маркизе д'Эспаре, лицо и манеры которого говорили о самой высокой честности, осмысленной и рыцарской, о благородстве во всем его блеске.

— Вы… вы видите, сударь, — обратился к нему маркиз, вновь начиная заикаться. — Вы видите, представители правосудия могут… могут явиться сюда… сюда в любую минуту; да, в любую минуту. Если здесь кто и безумен, если кто и безумен, так это только дети, дети, которые немного без ума от своего отца, и отец, который совершенно без ума от своих сыновей; но это безвредное безумие.

В эту минуту в передней раздался голос г-жи Жанрено и она ворвалась в гостиную, несмотря на протесты лакея — Некогда мне церемонии разводить! — кричала она. — Да, господин маркиз, — сказала она, раскланиваясь со всеми, — мне надо немедленно с вами поговорить. Ах ты, господи боже мой, опоздала, упредил-таки меня уголовный судья.

— Уголовный? — воскликнули мальчики.

— Ну понятно, где же мне было вас дома застать, когда вы уж тут как тут. Ах, эти судейские кляузники! Только и думают, как бы напакостить порядочным людям. Знайте, господин маркиз, мы с сыном все вам вернем, ведь тут затронута ваша честь. Мы с сыном все, все вернем, только бы не знали вы никаких огорчений. Ей-богу, надо круглым дураком быть, чтобы взять вас под опеку…

— Отца под опеку? — ужаснулись мальчики, бросаясь к маркизу. — Что случилось?

— Замолчите, сударыня! — прикрикнул на нее Попино — Дети, оставьте нас, — сказал маркиз. Оба мальчика, хоть и очень взволнованные, беспрекословно вышли в сад.

— Сударыня, — сказал Попино, — те деньги, которые маркиз передал вам, принадлежат вам на законном основании, хотя господин д'Эспар излишне строго понимает честность. Если бы все люди, владеющие землями, захваченными при тех или иных обстоятельствах, подчас даже нечестным путем, принуждены были через полтораста лет возвратить их прежним собственникам, не много бы осталось во Франции законных владений. Двадцать дворянских семейств разбогатели, получив состояние Жака Кера, многие принцы королевской крови весьма приумножили свои владения за счет противозаконных конфискаций, произведенных англичанами в пользу своих приверженцев в те времена, когда англичане владели частью Франции Наше законодательство позволяет маркизу д'Эспару распоряжаться своими доходами по собственному усмотрению, и никто не может обвинить его в расточительстве Опеке подлежат люди, действия которых лишены всякого разумного основания, но тут передача вам состояния вызвана самыми достойными, самыми священными побуждениями Итак, можете сохранить все вами полученное, не терзайтесь угрызениями совести и предоставьте свету злословить о прекрасном поступке графа В Париже и самую чистую добродетель не пощадит самая грязная клевета Прискорбно, что в современном обществе нас поражает своим благородством поведение маркиза Ради блага Франции хотел бы я, чтобы подобные поступки казались у нас самыми обычными; но нравы наши таковы, что господин д'Эспар выделяется на их фоне как человек, которого следует венчать лаврами, а никак не угрожать ему опекой. За всю мою долгую судебную практику никогда я не видел и не слышал ничего, что тронуло бы меня так, как тронуло то, что я видел и слышал здесь. Но ведь вполне естественно встретить высшую добродетель в человеке, который помнит, к чему его обязывает благородное происхождение. Надеюсь, после моих слов вы, маркиз, можете положиться на мою скромность и спокойно отнесетесь к суду, если он состоится.

— Ну, славу богу! — сказала г-жа Жанрено. — Вот это судья так судья! Знаете, уважаемый, расцеловала бы я вас, не будь я такой уродиной Говорит как по писаному!

Маркиз протянул руку Попино, и тот сердечно пожал ее, бросив на г-на д'Эспара, великого в частной жизни, взгляд, полный проникновенного понимания, а маркиз ответил ему ласковой улыбкой. Эти два человека, такие одаренные, такие великодушные, один — буржуа чистой жизни, другой — аристократ, исполненный высоких чувств, сблизились друг с другом тихо, без потрясений, без взрыва страстей, словно слились два ясных, светлых луча. Отец всего квартала почувствовал себя достойным протянуть руку этому вдвойне благородному человеку, а маркизу подсказало сердце, что рука этого судьи никогда не устанет творить добрые дела. — Маркиз, — сказал Попино, раскланиваясь, — к своему большому удовольствию, могу засвидетельствовать, что с первых же ваших слов я счел присутствие протоколиста излишним. — Затем, подойдя к маркизу, он отошел с ним к окну и прибавил: