Дело «о загадочном убийстве»

Вскоре мы, поднявшись на третий этаж, оказались в большой комнате. Это была картотека. Следователь взял чистый листок и стал вписывать туда свою фамилию и фамилию вызываемого лица. Это было так называемое требование, по которому вызывают задержанных.

Через несколько минут все формальности были улажены, и следователь попросил женщину, которая взяла заполненный листок:

– Если можно, побыстрее, а то адвокат очень торопится.

– Ничего, подождет, – недружелюбно ответила женщина.

«Ну вот, – подумал я, – на меня сваливает! Наверное, сам торопится!»

– Нет, – сказал я, – у меня время есть, я никуда не спешу.

Женщина посмотрела на меня удивленно, наверное подумав, что над ней смеются или придуриваются. Но, тут же протянув нам жетончик, сказала:

– Проходите в восемнадцатый кабинет. Сейчас ее туда приведут.

Вскоре мы оказались в кабинете, где проходят беседы и допросы заключенных. Отличие беседы от допроса заключается в следующем. Если следователь – человек официальный, уполномоченный следственными органами, то он вправе производить только допросы. Они являются протокольным мероприятием и строго фиксируются.

Адвокаты же – совсем другое дело. Их уполномочивает общественная организация, Коллегия адвокатов. Поэтому у них – подготовка к делу, располагающая к доверию беседа.

Самохин достал пачку сигарет и протянул мне.

– Ну что, закурим? – предложил он.

– Я не курю, – покачал головой и тут же подумал: «Дурак я, дурак, почему же не взял сигареты?» Есть такая традиция у адвокатов – всегда, когда идешь к клиентам, брать пачку сигарет, зажигалку. Человеку это очень приятно. Даже если он и не курит, то возьмет курево в камеру. Для него это там – своеобразная тюремная валюта.

Вскоре раздались шаги. Дверь открылась, вошла женщина, одетая в военную форму, с огромной грудью. «Интересно, – подумал я, – почему у большинства тюремщиц такая большая грудь? Или это атрибутика профессии? Такую бы грудь да на обложку „Плейбоя“…»

Я улыбнулся. Женщина-конвоир, заметив мою улыбку, посмотрела на меня с удивлением. Она протянула листок следователю, тот взял его, сделал там пометку и вернул конвоиру.

– Заключенная, заходи! – строго приказала женщина-конвоир.

Дверь открылась, и на пороге появилась та самая незнакомка, которая приезжала ко мне в юридическую консультацию.

– Марина Михайловна Светличная? – перешел на официальный тон следователь.

Та кивнула.

– Я выполнил вашу просьбу, вот адвокат, о котором вы просили. Ну что же, приступим к допросу, а потом я предъявлю вам обвинение.

– Одну минуточку, – остановила следователя Марина. – Раз у меня есть адвокат, то я могу с ним перед допросом переговорить?

Следователь замялся:

– Вообще-то это не положено… Сначала я должен вас допросить. А вот уже перед предъявлением обвинения вы сможете с ним переговорить.

– В таком случае я не буду отвечать ни на какие ваши вопросы, – сказала Марина.

– Марина Михайловна, – сказал следователь, – вы же уже два дня молчите! Я пошел вам навстречу – привез адвоката. Вы должны…

– Ничего я не должна! – резко сказала Марина.

– Хорошо, – сдался следователь, – сколько вам нужно времени?

Марина посмотрела на часы:

– Я не знаю… Минут двадцать, я думаю, мне хватит. А вы покурите пока в другом месте, – она намекнула на то, что по кабинету уже растекся дым от сигареты следователя.

Следователь тут же затушил сигарету, взял «дипломат» и – со стола – уголовное дело. Папка была еще тоненькой. Самохин вышел из кабинета.

– Ну, здравствуйте, Марина Михайловна, – первым нарушил молчание я.

– Извините, как вас зовут? Я забыла, – сказала Марина.

Я назвал свое имя-отчество. Она обратилась ко мне:

– Простите меня, что так получилось, я вызвала вас. Все так неожиданно…

Я сидел и молча слушал.

– Я что хочу сказать… Я не убивала своего мужа, – продолжила Марина.

– А почему же вы здесь?

– Стечение обстоятельств… В общем, вы должны знать, что я его не убивала. Просто так нелепо получилось, что, как назло, я тогда приехала к вам и стала обо всем спрашивать… Но, поверьте мне, я его не убивала! Подумайте сами, зачем мне приезжать к вам, узнавать все, а потом убивать?

– В общем, да, – я кивнул, – нелогично получается… Ну, не убивали – значит, не убивали. Будем с вами работать, и я постараюсь вам помочь. Думаю, помогу. Хотя, честно говоря, все это для меня очень неожиданно. Я прочел несколько дней назад о взрыве машины и гибели банкира Солодовникова.

– Да, Андрей – мой муж, – кивнула Марина. – Просто я чувствовала: что-то должно произойти, понимаете? Так и получилось. Но ни я, ни Сергей к этому никакого отношения не имеем…

– Погодите, а кто такой Сергей? – спросил я.

– Сергей Ломакин – мой личный телохранитель. Я с ним вместе к вам в консультацию приезжала, помните? Такой высокий парень… – Марина достала из кармана платок и вытерла слезинку в углу глаза.

«Что-то не те тут отношения», – подумал я.

– Он тоже погиб, – продолжала Марина, – вместе с моим мужем.

– Понятно, – сказал я. – А на чем, собственно, они строят обвинение, чем мотивируют вашу причастность к этому убийству?