Дело о позолоченной лилии

— Конечно, есть, — сказал Мейсон. — Но я ничего не подменял. Я велел Делле Стрит принести из сейфа карточки: четырнадцатую, шестнадцатую, двенадцатую и девятую. Что она и сделала. Я не виноват, что у меня оказалось два комплекта карточек с одинаковыми номерами и что Делла достала не тот комплект. Это не подмена. Конечно, если бы Эльза Гриффин спросила меня, те ли карточки оставляла она у меня, я должен был бы признать, что это не те карточки, а в противном случае я был бы виновен в обмане свидетеля и сокрытии улик. Но она такого вопроса не задала. По-настоящему она их и не сравнивала. Поскольку она знала, что отпечатки принадлежат миссис Бедфорд, она только сделала вид, что сравнивает их. Потом схватила карточки и бросилась к двери, где, как они сговорились, ее ожидал сержант Холкоум. При сложившихся обстоятельствах от меня не требовалось никакой дополнительной информации.

— Но как вы могли, черт возьми, все предугадать? — спросил Бедфорд.

— Это совсем не трудно, — ответил Мейсон. — Я знал, что ваша жена не оставляла отпечатков в номере, так как ее там не было. Поскольку описание Моррисона Бремса прямо указывало на вашу жену, я знал, что он лжет. Мы все предполагали, что за спиной Бинни Денэма стоит соучастник. Мы это чувствовали. После того как Грейс Комптон здорово избили за то, что она отвечала на мои вопросы, я окончательно убедился, что такой соучастник существует.

— Кто был этим соучастником?

— Логически рассуждая, им мог быть только Моррисон Бремс. Бинни Денэм хотел провернуть дельце в мотеле, где управляющий был его компаньоном. Вам будет небезынтересно узнать, что этот мотель был одним из основных источников их дохода. Когда здесь останавливались люди, которые вызывали у Моррисона Бремса недоверие, он проверял их багаж, наводил справки. Полученную информацию передавал Бинни Денэму и таким образом готовил почву для шантажа. Но они переусердствовали, сделали то, чего не надо было делать, «позолотили лилию», в этом была их ошибка. Они хотели выставить миссис Бедфорд как соучастницу, хотели все запутать. С этой целью придумали таинственную незнакомку. Однако полиция не связала ее с вашей женой, на что рассчитывал Бремс. Эльза же, услышав описание этой женщины, уверилась, что в мотеле была ваша жена. Через вас она старалась повлиять на меня, чтобы я сосредоточил свои усилия на поиске этой женщины. Когда же я не проявил достаточной активности, она похитила отпечатки. Эльза Гриффин знала, что отпечатки были сняты не в мотеле, а с серебряного подноса. И была настолько уверена в том, кому они принадлежат, что даже не потрудилась найти в них отличительные особенности. Она, как я уже сказал, лишь сделала вид, что сравнивала их.

— Но откуда вы знали, — спросил Бедфорд, — что моя жена не была в мотеле, что она была «позолоченной лилией»?

Мейсон посмотрел ему прямо в глаза.

— Я спросил ее, была ли она в мотеле, и она ответила мне, что ее там не было.

— Неужели вы поставили на карту свою репутацию, поверив ей на слово?

Мейсон, не отрывая взгляда от Бедфорда, ответил:

— В нашем деле, Бедфорд, нужно быть хорошим психологом, иначе долго не продержишься.

— И все же мне не совсем ясно, как вы узнали о его преступном прошлом.

Мейсон усмехнулся.

— Для такого человека, как Моррисон Бремс, так же невозможно прожить жизнь, не совершив преступления, как для вашей жены — посмотреть в глаза человеку и солгать.

Осторожный стук в дверь прервал их разговор.

— Это Анна Роанн, — сказал Бедфорд, вставая. — Как мне вас благодарить, Мейсон, за все, что вы для меня сделали?

Ответ Мейсона был лаконичным.

— Когда будете выписывать мне чек, не забудьте написать на нем «спасибо».