Дело о полку Игореве

– Мне кажется, – улыбнулся Богдан, – вы прекрасно сможете угадать все наши вопросы. Может быть, вам будет легче просто рассказывать? Тогда мы отнимем у вас меньше вашего яшмового времени.

Боярин помолчал.

– Да, время сейчас дорого, – уронил он. – Через три дня в Соборе будет такая рубка… Прохоровское побоище. Сегодня во второй половине дня князь принимает руководителей всех данов, чтобы еще раз выслушать их доводы и попытаться примирить их точки зрения. Мне тоже нужно быть там. И успеть подготовиться…

– Из-за чего будет рубка? – поинтересовался Баг.

Галицкий быстро глянул на него исподлобья.

– Не надо изображать свою полную неосведомленность, чтобы меня разговорить, – сказал он. – Я и так разговорюсь.

Баг откинулся на спинку кресла. Ему очень хотелось курить – но, несмотря на предупредительно подвинутую ему под самый нос пепельницу, какая-то непонятная гордыня заставляла его терпеть.

– Налоговая челобитная, на наш взгляд, разрушит экономическую устойчивость в улусе, а возможно, и во всей империи. А возможно, – глухо пояснил Галицкий, – и не только экономическую… С другой стороны, например, иные считают, что настанет невыразимое процветание. Боюсь, примирить наши взгляды князю не удастся. Я именно это пробовал вчера сделать и понял, что – нет, стена.

– Что пробовали сделать? – спросил Баг. Галицкий помолчал.

– Собственно, вчера мы с моей супругой и сыном Гийаса – он уж пару лет живет отдельно от отца, я его чуть ли не с пеленок знаю… решили все вместе воспользоваться погожим днем и долго гуляли в парках Пусицзина. Осмотрели старый загородный княжий терем, покатались на лодке… А потом… Все так расслабились, настроение у всех сделалось благодушное, доброе, и я… – Боярин мучительно подбирал слова, рассказ явно давался ему нелегко. – И я решил сделать последнюю попытку переубедить Гийаса. Мы заехали ко мне, оставили здесь Ядвигу – это моя жена, отпустили восвояси водителя и на моей повозке отправились в пустую квартиру Гийаса. Мол, посидим по-холостяцки, слегка выпьем, поболтаем, повспоминаем… Но я-то уже знал, зачем еду. И там, под кофеек и доброе вино, завел разговор о челобитной.

Он умолк. Закрыл глаза.

– У меня осталось очень странное впечатление от этого разговора, – глухо проговорил боярин.

«Ни за что не закурю!» – в двадцатый раз решительно подумал Баг, старательно глядя в окно.

По широкой, сверкающей от низкого предосеннего солнца глади Нева-хэ величаво и медленно двигался украшенный бунчуками прогулочный корабль.

– Его убежденность в своей правоте показалась мне какой-то неестественной. Чрезмерной… нездоровой. Да, вот верное слово – нездоровой. Я всегда знал Гийяса как умного, хладнокровного и открытого к взаимопониманию убежденца. Но не как убежденца-маньяка… Простите, я закурю.

Он вынул из-за пазухи пачку; Баг, с облегчением понявший, что теперь и ему задымить будет незазорно, разглядел, что это были весьма зверские папиросы «Еч» с длинной, но все равно лишенной всякого фильтра гильзой. «Осназовские привычки, – понял человекоохранитель. – Гнус лесной травить в джунглях ими славно…»

Он закурил едва ли не раньше боярина.

Богдан отодвинулся от друга чуть подальше.

– Я несколько затяжек, – мгновенно заметив нелюбовь Богдана к дыму, как-то очень по-детски сказал маститый законопроситель.

– Ну что вы, Даниил Казимирович, – проговорил Богдан.

Баг задымил торопливей. На всякий случай. Вдруг и впрямь несколько…

– Так вот, – пустив в потолок длинную струю густого зеленоватого дыма, проговорил Галицкий. – Понимаете, мы беседовали больше часа, но я уже минут через десять понял, что совершенно зря затеял этот разговор. По сути он свелся к тому, что это Гийас, напротив, пытался переубедить меня. Причем делал это с таким напором, с таким невниманием к возражениям и доводам собеседника… Я никогда его прежде не видел таким. А когда я что-то говорил в ответ, он буквально отмахивался. Вот так. – Галицкий, разогнав ладонью медленно клубившийся дым, показал, как именно от него вчера отмахивался боярин ад-Дин. Снова умолк.

– Скажите, драг прер, – проговорил Баг осторожно, – а кто-то может подтвердить время вашего возвращения домой?

Галицкий улыбнулся. С усмешкой кивнул.

– Только жена, – ответил он. – Вам этого, вероятно, будет недостаточно… Нет, подождите. Когда я ставил повозку в гараж, мне навстречу прошел сосед… мы поздоровались. Не знаю, заметил ли он, который был час… Но это случилось примерно в семь двадцать. В передаче сказали, что человек на карнизе впервые был замечен около половины восьмого, так, нет? Значит, я никак не мог вытолкнуть друга на карниз ладонью в спину, еч Лобо. Не было меня там уже. К сожалению. Может, будь я там, я бы его удержал…

Баг молча затушил недокуренную сигарету. Кажется, мимо. Ладно. Проверить надо было в любом случае.