Дело о купании в заливе

— Пока травка подрастет, лошадка с голоду помрет, помните, Марина Борисовна, такую поговорку, ее еще принц датский цитировал? — сказал Обнорский. — Спросите вон у Лукошкиной, как Поришевича за клевету привлекать и сколько у него способов выйти из этого дела чистеньким.

— Скрипку бы сюда подключить, он бы докопался, на чью мельницу льет воду этот мерзавец. Профессора Заслонова он тогда здорово раскрутил, — задумчиво произнес Шах.

— Пускай Скрипка своими делами занимается, — сказал Обнорский. — У него их много.

«Еще бы, — подумала я, — великий расследователь из завхозов большую часть своего времени тратил на свою кикимору Ингу», — и со злости вдруг сказала то, что говорить совсем не собиралась:

— Между прочим, профессором Заслоновым мы тогда занимались вместе. Это я в том смысле, что я могла бы внедриться в Бюро Региональных Расследований и не хуже Скрипки выяснить все про Славика Поришевича.

— Мечтаешь о лаврах Модестова, который уже «внедрялся» к видеопиратам? — поинтересовался Обнорский.

Я обиженно замолчала, потому что у Модестова с этими пиратами вышло не очень удачно — выручали его всем агентством с привлечением милиции, но Шаховской сказал, что идея, в общем-то, неплохая, потому что врагов нужно знать в лицо, и что, пожалуй, стоит попробовать.

— А как ты собираешься «внедряться»? — спросил Обнорский.

— Там работает мой бывший сокурсник. Позвоню ему, напрошусь в Бюро, а там — по обстоятельствам.

— «По обстоятельствам, по обстоятельствам», — передразнил меня Обнорский. — Все у тебя, Горностаева, по обстоятельствам. Расследователь должен иметь план своих действий и четко представлять себе, что он будет делать в следующий момент.

— Выкрашу волосы в черный цвет, — со злостью сказала я.

Обнорский приобнял меня за плечи и с улыбкой сказал:

— Это, пожалуй, лишнее, да и Скрипке больше нравятся рыжие, а, Горностаева?

Порешили на том, что я попробую привести в исполнение свой план и напишу собственное расследование для «Явки с повинной».

— Только без глупостей! — строгим голосом произнес шеф. — И зайди к Спозараннику, у него там имеется некое чудо японской фототехники, авось пригодится.

С этими словами он вышел, Шаховской последовал за ним. Мы с Агеевой остались одни.

— Вечно ты, Валентина, куда-нибудь вляпаешься, — сказала Марина Борисовна, — ну кто тебя за язык тянул? Сидела бы себе тихо в библиотеке со своим Бурцевым, а еще лучше — работала бы действительно в паре со Скрипкой, а то, смотри, уведет его Инга.

— Да пошел он, — сказала я, выходя от Агеевой.

Доставая из сейфа миниатюрный фотоаппарат, Глеб долго причитал о легкомыслии шефа, решившего доверить дорогую технику такой легкомысленной особе, как я.

— Имей в виду, Горностаева, нажимать можно только на эту кнопку, а в случае поломки тебе придется бесплатно работать в агентстве как минимум полгода.

Я остановила его литанию единственно возможным способом: небрежно закинула в сумку плоскую коробочку и вышла из его кабинета.

* * *

Домой я вернулась в самом мрачном расположении духа. Сашка, обложившись учебниками, готовилась к зачету по общей хирургии. Как всегда, ей было некогда заниматься с собственным ребенком. Моя племянница встретила меня словами:

— Будешь играть со мной в день рождения? — Получив отказ, она надулась, скрестила руки на груди и заявила мне. — Тогда плохая!

— Маня, — сказала я, — взрослым так не говорят, иди вот лучше и подумай о своем поведении.

— Это ты подумай, как злить ребенка, — ответила мне она. Трехлетняя Маша была достойной дочерью своей мамочки.

Я пошарила в холодильнике, извлекла оттуда куриную ногу, покрытую дрожащим белым соусом, и уселась ужинать, размышляя над тем, каким образом смогу я разоблачить козни Поришевича и Лехи Склепа.

* * *

Первая часть моего «внедрения» прошла достаточно легко. Я позвонила Бахтенко, который пообещал мне свое содействие. Женя оказался хорошим другом, на следующий день он позвонил сам и сказал, что Вячеслав Михайлович будет ждать меня завтра в двенадцать часов.

— Только имей в виду, — предупредил он, — о том, что ты работала в «Золотой пуле», Поришевичу ни слова.

— А что, это плохая рекомендация? — прикинулась я бедной овечкой.

— Если хочешь работать у нас, то да, — последовал ответ.

На встречу со Славиком Поришевичем я собиралась как на первое свидание. Посмотрев на себя в зеркало, я осталась почти довольна: светлый, но строгий костюм, в меру короткая юбка. Распущенные волосы и макияж дополняли облик уверенной в себе молодой особы.

— Валя, тебе это по плечу! — фразой из рекламного ролика напутствовала меня Сашка.

«Как бы не так», — думала я, подходя к дверям офиса, где располагалось БРР. Большая холодная лягушка ворочалась где-то внутри меня, противно растопыривая скользкие лапы. Кабинет Поришевича носил следы евроремонта. Шум улицы заглушали стеклопакеты, мебель была дорогой и новой, а стены евственно чисты. Директор Бюро Региональных Расследований восседал за массивным столом и буравил меня маленькими, близко посаженными глазками.