Дело нерешительной хостессы

Марта Лавина знаком предложила Мейсону сесть и села сама, но не за стол, а в красное кожаное кресло напротив. Скрестив ноги, она одернула юбку до тщательно продуманного уровня. Свободное от легкого нейлона пространство демонстрировало стройные ноги и аккуратные туфельки.

Она открыла сумочку, достала серебряный портсигар со встроенной зажигалкой, выбрала сигарету, щелкнув зажигалкой, прикурила, глубоко затянулась и стала медленно выпускать дым через слегка расширившиеся ноздри, устремив на Мейсона молчаливый, изучающий взгляд.

Адвокат небрежно вытащил одну из своих сигарет, чиркнул спичкой и ответил ей тем же молчаливым, испытующим взглядом.

— Ну так что? — спросила она, растягивая слова. Мейсон пожал плечами, улыбнулся, но ничего не сказал.

— Чего вы добиваетесь? — поинтересовалась она.

— В данный момент — ничего.

— Боюсь, нам с вами будет очень трудно, мистер Мейсон.

— Я не сомневаюсь.

— Почему вы не хотите договориться со мной?

— Я представляю интересы клиента.

— Фу… — Она сделала отстраняющий жест. — Жалкое человекообразное со свалки общества.

— Тем не менее он мой клиент.

— В тюрьме ему будет не хуже, чем на свободе. Не прикидывайтесь. Этот человек для вас только обуза.

— Он мой клиент.

— Он виновен.

— Это еще не доказано.

— Хорошо. Чего вы добиваетесь? Назовите свою цену. К чему вы клоните?

— У меня нет никакой цены.

— Похоже, вы активно интересуетесь моей жизнью?

— Я активно интересуюсь вашими показаниями.

— Что же в них не так, на ваш взгляд?

Мейсон пристально посмотрел ей в глаза:

— Вас не было с Родни Арчером в тот момент, когда он подвергся нападению.

— Кто так утверждает?

— Думаю, присяжные убедятся в этом в процессе перекрестного допроса.

— И вам это поможет?

— Не мне — моему клиенту.

— Назовите цену.

— У меня нет никакой цены.

— Ладно. Пусть будет иначе. Какова цена вашего клиента?

— Сомневаюсь, что подобного рода вариант его устроит.

— Не притворяйтесь глупцом, мистер Мейсон. Каждый знает себе цену. Отсюда вовсе не следует, что надо непременно торговать своей честью направо и налево. Но цена есть у всего на свете. Пусть вы адвокат, но и все, чем обладаете вы, можно купить.

— А вы? — спросил Мейсон.

Она поймала его взгляд:

— И все, чем обладаю я, — тоже. За свою цену.

— Это удобная философия.

— Это практичная философия. Каждый торгует тем, за что ему готовы платить. Одни женщины берут наличными, другие — безопасностью, выходя замуж, чтобы обрести ее. Каждая женщина раз по десять в день оценивает перед зеркалом, чего она стоит. И давайте прекратим блуждать вокруг да около, мистер Мейсон. Вы деловой человек. Я деловая женщина. Я отдаю должное вашей личной и профессиональной честности, хотя и не понимаю, почему вы так щепетильны на этот счет, ведь ваш клиент — ничтожный бродяга, повинный в добром десятке грабежей, и его защита не принесет вам ни гроша.

— Суд уполномочил меня вести его дела. Он мой клиент.

— Хорошо, только не надо повторять это уже в который раз! Знаю я, что он ваш клиент!.. Ну так чего же вы, в конце концов, хотите?

— Справедливости.

— Что значит — «справедливости»?

— Оправдания подсудимого.

— Ну, это уж слишком.

— А что можете предложить вы?

— Допустим, прокурор предъявит ему обвинение в каком-нибудь незначительном противозаконном деянии: мелком воровстве или бродяжничестве.

— Моему клиенту нужны полная реабилитация, признание невиновности.

— Это нереально.

— Почему?

— Потому что тогда останется в дураках помощник окружного прокурора, выступающий обвинителем по делу. Это ляжет грязным пятном на его репутацию и выставит в неприглядном свете полицию.

— На чем основывается ваша уверенность, что все будет воспринято именно так?

— А как вы думаете?

— Уж не поинтересовались ли вы у них самих?

— Не говорите ерунды. Я предлагаю выгодную сделку. Сейчас вашему клиенту грозит тюремное заключение, а можно устроить, чтобы он отделался пустяком. Все будет организовано и поднесено вам на серебряном блюдечке. Когда суд вынесет приговор, ваш клиент подаст ходатайство о его пересмотре, которое будет удовлетворено, и тогда он получит срок условно. Чего уж лучше?

— Оправдательный приговор.

— Вы не сумеете добиться оправдания.

— Кто же мне помешает?

— Я, например.

— А вы не боитесь остаться в дураках?

— Об этом нужно беспокоиться не мне.

— Вы присягнули, что были свидетельницей нападения, — напомнил Мейсон.

— Да, и я заявляю вам однозначно и окончательно, что была с Родни Арчером в момент нападения и что совершил это нападение тот самый ваш клиент, о котором вы здесь столько твердите.

— Решать, было ли так на самом деле, — забота присяжных. Я не вижу смысла обсуждать этот вопрос сейчас и здесь.

— А когда вы собираетесь обсуждать его?

— В понедельник утром, когда вы снова займете свидетельское место и я продолжу перекрестный допрос.

— Что вы здесь вынюхивали? — спросила она неожиданно резко.

— Я хотел побеседовать с мисс Кейлор. Я слышал, что она в данный момент находится на вилле.

— Мисс Кейлор подтвердит мои показания.

— Несколько дней назад она заявила обратное.

— Послушайте, что она скажет сейчас.

— Она сообщила Полу Дрейку, что вы…

— Кто такой Пол Дрейк?