Дело не в размере

– У него шок, – проговорил он слишком, на мой взгляд, спокойно. – Ты его знаешь?

– Он работает в Фишер-холле. Его зовут Мануэль. – Хулио с ума сойдет, если увидит это.

Я молила Бога, чтобы он не пришел сюда.

– Это было предупреждение, – сказал Мануэль. – Чтобы я не говорил, что я ей его дал.

– Дал что и кому, Мануэль? – спросил Купер, не обращая внимания на то, что я толкала его в бок.

– Ключ. Я знал, что не должен был этого делать, но отдал его ей.

– Кому? – не успокаивался Купер.

– Купер! – Да как он может допрашивать умирающего!

Он не обратил на меня никакого внимания.

– Мануэль, кому ты отдал ключ?

– Линдси, – сказал Мануэль. – Я дал ключ Линдси. Она так плакала… сказала, что забыла что-то в столовой. Хотела забрать. Ночью, когда столовая закроется.

Его веки закрылись.

– Черт! – выругался Купер.

Тут подбежали врачи и попросили нас отойти. Я с облегчением подумала, что теперь все будет в порядке. Как же я ошибалась!

15

Я соврала ему,

Нет смысла отпираться,

Ведь правду говорить

Не стоило пытаться.

«Маленькая ложь». Автор Хизер Уэллс

Знаете, что происходит в том случае, если во время прямой трансляции баскетбольного матча чемпионата среди колледжей третьей лиги Нью-Йорка кого-то за пределами площадки убивают?

Все продолжают спокойно играть.

Я не вру.

Ну да, разумеется, на время игры они поставили на всех выходах по полицейскому. Кстати, «Анютины глазки» проиграли со счетом 24:40. После перерыва они так и не смогли собраться. Вовсе не потому, что узнали о Мануэле. Никто им об этом не говорил. «Анютины глазки» элементарно продули. Полицейские всех останавливали на выходе и тщательно проверяли руки, обувь и содержимое сумок на предмет обнаружения крови или оружия.

Они и не намекнули, что именно ищут.

Ничего компрометирующего не нашли. Они даже не могли задержать для допроса тех, у кого на головах были половинки баскетбольных мячей. Потому что практически все зрители мужского пола были в этих дурацких головных уборах.

Несомненно, по крайней мере для меня, парни, зарезавшие Мануэля, давным-давно скрылись. Сомневаюсь, что они остались досматривать игру. Наверняка ушли задолго до того, как появились копы.

Они не присутствовали при разгромном поражении «Анютиных глазок».

Как, впрочем, и я сама. Как только Мануэля в сопровождении потрясенного до глубины души дяди погрузили в машину «скорой помощи» и увезли (медики сказали, что жизненно важные органы не затронуты, и он, скорее всего, выживет), меня доставили в шестой участок к детективу Канавану для составления фоторобота, хотя я уже объясняла ему, что не видела их лиц под масками.

– Во что они были одеты? – спрашивал он.

– Я вам уже говорила, – повторяла я чуть ли не в тридцатый раз. – На них была обычная, повседневная одежда. Джинсы. Фланелевые рубашки. Ничего особенного.

– Вы не слышали, они говорили что-нибудь пострадавшему?

Слово «пострадавший», которым детектив Канаван обозвал Мануэля, резало мне слух, ведь он прекрасно знал, что у пострадавшего есть имя.

Хотя, возможно, он, как и Сара с ее висельным юмором, называл его этим словом, чтобы дистанцироваться от этого ужасающего акта насилия.

Я тоже была не против дистанцироваться, но как только закрывала глаза, сразу видела кровь. Она не была красной, как показывают по телевизору. Она была темно-коричневой. Как пятна на коленях моих джинсов.

– Они ничего не говорили, – сказала я. – Они просто резали его.

– Что он там делал, у этих автоматов? – хотел знать детектив.

– Откуда я знаю? – пожала я плечами. – Наверное, ему захотелось пить. В буфете была огромная очередь.

– А что вы там делали?

– Я уже говорила. Мне нужно было в туалет, а очереди в другие туалеты были слишком длинные.

Детектив Канаван прибыл в спорткомплекс, потому что мы сами его вызвали – хотели рассказать, что Мануэль отдал ключ Линдси. Я предложила Канавану остановить игру и опросить всех присутствующих, особенно тренера Эндрюса, который оказался замешан в этой истории гораздо больше, чем я думала.

Но президент Эллингтон, которого из-за огромного количества полицейских, наводнивших здание, к сожалению, пришлось оповестить о том, что происходит, запретил останавливать игру, сказав, что, если первый канал прервет эфир специальным выпуском, это еще больше подорвет репутацию колледжа, и так значительно подпорченную за эту неделю. Школе меньше всего сейчас нужны толпы репортеров, задающих вопросы о преступлении, которое, вполне возможно, и не имеет никакого отношения к Линдси. И это несмотря на то, что я всем сообщила о признании Мануэля.

А еще президент Эллингтон заверил нас, что первый канал вправе подать на нас в суд за сорванную игру и потребовать возмещения ущерба в размере миллиона долларов, поскольку не будут показаны и многие рекламные ролики.